Промаха не будет - [2]

– Как ты его разыскал, трещотка? – тихо спросил Нэд, доставая сигарету.

– Пустяк. На третий день свободы случайно мне в руки попала газетенка. Сначала я обомлел, увидев в ней твой портрет, но заголовок поставил все на свои места. “Грэг Снайд создал новый концерн!”, а под заголовком подробности.

– Что ты знаешь о его невесте?

– О… – завопил Кром, и его язык вновь захлопал по небу. Баба – блеск! Дочь апельсинового короля Бигнера. Джулия Бигнер, двадцать один год. Влюблена в твоего братца по уши. Через две недели в ресторане “Океан” должна состояться их помолвка.

– O'кей! Ты мне будешь нужен еще неделю. Затем проваливай в свою Филадельфию.

– А баксы, Нэд?

– Я держу слово.

Нэд скинул ноги со спинки кровати, загасил сигарету и достал из-под подушки пухлую пачку долларов, при виде которой у Крома потемнело в глазах. Нэд отделил небольшую стопку и бросил на стол.

– Здесь пять тысяч. Вторую половину получишь через неделю, а сейчас пойдешь прогуляешься.

Коротышка сцапал деньги, как ящерица мошку. Сунув доллары под рубашку, он проглотил слюну и спросил:

– Далеко гулять-то?

– Купишь мне еды на неделю, столько, сколько потребовалось бы на то, чтобы выходить умирающего от голода слона. Еще прикупи лезвия и краску для волос. В конце недели на все затраты составишь счет, он будет оплачен отдельно. А теперь катись, мне пора заняться портфелем.

В течение недели Нэд не выходил из дому, изучая бумаги Крома, который появлялся по утрам, получал очередное задание и исчезал. С каждым днем поручения становились сложнее и все больше удивляли Коротышку своей необычайностью, но его в жизни интересовали только деньги, и он не лез в дела Нэда. На четвертый день Нэд потребовал хирурга из “молчунов”, который пробыл в его конуре целый день. На пятый день он покупал одежду в самых дорогих магазинах города. На шестой задание превзошло все ожидания.

Как всегда, Кром пришел к девяти. Нэд запихивал в желудок курицу величиной с аиста.

– Вот что, Коротышка, – начал он, пережевывая. – Возьми деньги на постели и выполни последнее поручение.

Кром бросился к кровати и, разрыв кучу газетных вырезок, обнаружил тугую пачку зеленых ассигнаций. Руки его тряслись.

– Здесь вторая половина и оплата услуг. С лихвой хватит.

– Нэд! Черт подери! Нэд! Я теперь богатый человек! Уж я-то знаю, как ими распорядиться.

– Заткнись.

Нэд вытер губы грязным рукавом рубашки, взял сигарету, не торопясь прикурил и, откинувшись на спинку стула. Тихо заговорил:

– Мне нужен надежный малый, который отлично стреляет и не задает лишних вопросов. – Его тон был таков, что Кром не решился задать вопрос. Он только моргал бесцветными ресницами. – Этот тип должен явиться завтра в полдень в отель “Гранд-Бич”, номер 1620. На этом твоя миссия закончена, и ты можешь проваливать из штата. Здесь тебе больше делать нечего.

– У меня есть на примете такой парень. На него можешь положиться, как на меня.

Голос Коротышки звучал скорбно, будто он уже хоронит кого-то. На мгновение он забыл даже о деньгах, которые прижимал к груди.

– Прощай, Коротышка, и забудь обо мне.

Ричи проснулся около восьми утра. Лоли еще крепко слала, и он осторожно вынул руку из-под ее головы, затем встал и проскользнул на кухню.

Он вновь кому-то понадобился, и если верить Коротышке, то должен неплохо заработать на этом деле. У парня, которому понадобились его услуги, водятся зелененькие. Ричи получал пять сотен за хороший выстрел, это его такса, но нанимателем, как правило, являлась местная шваль. Шулеры устраняли конкурентов, сутенеры – строптивых шлюх, банкроты – ростовщиков, молодые жены старых мужей или мужья неверных жен. Всегда кто-то хотел от кого-то избавиться, и Ричи редко сидел без работы. На сей раз он намеревался запросить семь сотен, а то и больше. Если наниматель жил в отеле “Гранд-Бич”, то это птица высокого полета. Для него он постарается и промашки не сделает. Правда, Ричи не помнил такого случая, чтобы рука дрогнула и подвела его.

Вернувшись в комнату, Ричи оделся и достал из тайника свой рабочий инструмент – “Смит и Вессон” 45-го калибра военного образца, который всегда содержал в идеальном состоянии.

Лоли что-то промурлыкала во сне я перевернулась на другой бок, плед сполз на пол, оголяя юное красивое тело. Ричи подошел к кровати и сел на край, любуясь девушкой. Год назад он отбил ее от шайки хиппи и привел в свою лачугу. Девчонке шел шестнадцатый год, но нрав у нее был хуже, чем у дикой кошки. При первой же попытке овладеть ею Ричи схлопотал коленом в пах, все желание как рукой сняло. Так они начинали, но в результате, как и каждая кошка, Лоли пригрелась и замурлыкала. И все же Ричи был осторожен с ней. Ее боевой характер время от времени давал о себе знать. Однажды она потребовала, чтобы он научил ее стрелять. И ему пришлось этим заняться. Ричи ей не противоречил.

Стрелки часов приближались к полудню. Нэд вышел из ванной, прошел в спальню, скинул халат и начал неторопливо одеваться перед огромным трюмо. “Прошла неделя, – думал он, глядя на свое отражение, – и его уже трудно узнать”. Вместо впалых щек образовалось гладкое холеное лицо. Седые патлы сделались черными, их остригли и уложили в прическу “а ля президент”.