Бортовые огни потускнели, когда лайнер поплыл в полуночной мгле над Атлантикой. Нэнси Дру успела уже пару раз задремать после вылета из Нью-Йорка, но каждый раз ненадолго.
«Отчего я так беспокойна сегодня? — думала она. — Потому что завтра предстоит увидеть Венецию и прокатиться в гондоле?»
Нэнси Дру, невзирая на юный возраст прославившаяся как талантливый детектив, была приглашена в Италию, чтобы расследовать одно загадочное преступление, поставившее многих в тупик и связанное с делом, которым занимался ее отец. Работа обещала быть интересной, но Нэнси раскрыла уже достаточное количество различных таинственных происшествий и была путешественницей с немалым опытом для того, чтобы испытывать по этому поводу беспокойство, мешающее ей дремать в самолете.
Нет, ее теперешнее волнение не имело никакого отношения к преступлениям или тайнам, даже если и го, и другое связано с таким прекрасным и загадочным местом, как город Венеция, и Нэнси понимала это. Она не без оснований подозревала, что беспокойство — просто эмоциональный отклик на проблему, которая волновала и тревожила ее с момента, когда самолет вылетел из аэропорта Кеннеди.
«Влюблена я или не влюблена в Нэда Никерсона?!»
Вот в чем был главный вопрос…
Не так давно оба они решили, что охладели друг к другу и могут позволить себе новые «амуры» и что их роман, который начался еще в школе, пришел к концу. С тех пор у Нэнси были одно-два увлечения, сильных, но мимолетных, однако Нэд всегда оставался в ее памяти — надежный, крепкий, как скала, испытанный друг, на которого в любых обстоятельствах можно положиться, куда бы ни подул ветер.
Разговор по телефону с Нэдом, перед тем как ей отправиться в аэропорт, всколыхнул прежние чувства, возникшие еще при первой их встрече. И теперь, несколькими часами позже, она все еще ощущала волнение, сердце никак не хотело успокоиться.
Вообще-то, как ей кажется, они с Нэдом всегда будут на одной волне… должны быть. Но можно ли это состояние, это ощущение назвать любовью?
Она не была уверена.
Со вздохом Нэнси зажгла лампочку у себя над головой, взглянула на часы. Уже без четверти час. В воздухе они больше шести часов, еще два — и приземлятся в Риме.
Нэнси перевела стрелки на шесть часов вперед — итальянское время, взяла с колен детективный роман в бумажной обложке, который читала перед тем, как уснуть во второй раз.
По проходу шла девушка — немного выше и стройнее, чем Нэнси, с прямыми светлыми волосами, большими серо-зелеными глазами. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать. Взглянув на Нэнси, пассажирку того же возраста, и увидев, что та не спит, девушка слегка улыбнулась.
Нэнси ответила тем же и была немного удивлена, когда девушка остановилась в проходе.
— Не возражаешь, если я присяду? — спросила блондинка.
— Конечно, нет. Садись, пожалуйста.
Девушка опустилась на свободное место рядом. Нэнси понравилась ее внешность и манера держаться.
— Я ожидала, в самолете будет куда больше народу, — сказала девушка. — А ты?
— Видно, ни один рейс не был отложен, — предположила Нэнси. — И я рада этому. Хорошо, когда можно свободно двигать локтями.
— Ты, наверное, часто путешествуешь?
— Да, пожалуй, довольно часто.
— Ой, как бы я хотела тоже! Сейчас я в первый раз так далеко от дома и сама по себе. Нэнси улыбнулась.
— У тебя каникулы? — спросила она.
— Нет, если бы…
Было что-то печальное и трогательное в голосе, когда она говорила это, и Нэнси пожалела, что задала свой вопрос.
— Извини, — сказала она, — если я что-то не то спросила.
— Не извиняйся. Даже лучше, что я полетела в Италию, чем если бы оставалась в этом Нью-Йорке.
Ее тон звучал немного вызывающе — так показалось Нэнси, и она была несколько заинтригована такой переменой.
— Ты живешь в Нью-Йорке? — спросила она.
— Да, — ответила девушка. — А ты?
— Я из города, о котором ты наверняка никогда не слыхала, — сказала Нэнси и внимательно посмотрела на собеседницу. — Его название Ривер-Хайтс.
На девушке была желтая шелковая кофта и бежевые брюки — и то, и другое купленное, видимо, в дорогом магазине. Но ни шикарного, ни элегантного впечатления она не производила: как если бы еще не свыклась со своей одеждой, не выработала собственного стиля. Единственным подходящим для нее предметом туалета был, пожалуй, ярко-красный индийский шарф, завязанный на горле. Его цвет напоминал языки пламени.
«Готова спорить, — подумала Нэнси, — что владелица этого шарфа что-то скрывает. Или просто не умеет все это высказать. Не научилась еще…»
Размышляя об этом, она вдруг заметила, что девушка внимательно изучает ее.
— Мы с тобой не могли встречаться раньше? — спросила спутница.
Нэнси пожала плечами.
— Возможно.
Та продолжала какое-то время разглядывать рыжеватые, с золотым отливом волосы Нэнси, ее ярко-голубые глаза. Потом с внезапным неловким смешком отвела взгляд.
— Извини, что я так пялюсь. Просто твое лицо показалось мне жутко знакомым. Наверно, поэтому я и уселась рядом с тобой. Казалось, мы вроде знаем друг друга. Меня зовут Тара Иган.
Девушка из Ривер-Хайтса улыбнулась.
— Рада познакомиться с тобой, Тара. Я Нэнси Дру.
— Что? Нэнси Дру?! Правда?.. Ну конечно! Значит, я узнала тебя. Ты ведь знаменитый детектив, который разгадывает любые тайны?!
