Юлия Пескова
Привет, красавица!
Несколько летних дней
Пескова Юлия Алексеевна родилась в Ленинграде в 1976 году, окончила филологический факультет МГУ. Живет в Москве. Печатается впервые.
Шарль-де-Голле была забастовка, и я прилетела в Мадрид только вечером. Пако с Лолой сразу же повезли меня в какой-то бар. Не успев опомниться с дороги, я уже пила за здоровье своих друзей, отвечала на их вопросы и рассказывала о невзгодах парижской жизни. Лола слушала и хохотала. Пако пил джин с тоником и тоже хохотал.
Потом подъехали какие-то знакомые Пако; они тоже пили за мое и свое здоровье; кто-то объяснялся мне в любви и настойчиво просил номер моего сотового. Потом пришел бармен с шампанским и тоже стал пить за общее здоровье и признаваться мне в любви. Кажется, его звали Оскар.
Он спросил, откуда я. Я сказала. Он спросил, надолго ли я приехала в Мадрид. Я ответила, что у меня отпуск, что в Мадриде я проездом и завтра уезжаю в Андалусию. Он удивился, засмеялся и сказал, что в Андалусии нечего делать, потому что в Мадриде намного веселей. Потом он написал на листке бумаги номер своего телефона и спросил, позвоню ли я ему. Я сказала, что обязательно позвоню, потому что тоже его люблю. На прощанье он добавил, что я красавица и что у меня прекрасные глаза. Не помню, что я ответила.
Собственно, я уже почти забыла про него, но, когда мы под утро садились в машину, Лола вдруг спросила:
- Ты ему позвонишь?
- Кому?
- Оскару!
- Зачем?
- Как зачем? Он такой красавчик! Я бы сразу влюбилась!
- Моя сестра, - прокомментировал Пако, - влюбляется в каждого встречного.
- Неправда! - крикнула Лола обиженно.
- Да, Пако, ты не прав, - сказала я. - Совсем не в каждого. Мы целый год жили с твоей сестрой в соседних студьо и вместе работали. Поэтому могу клятвенно подтвердить: она влюбляется только в каждого второго встречного.
Они покатились со смеху, и Пако нажал на газ.
Спустя три часа Пако вез меня на автовокзал. Лола осталась дома - отсыпаться перед вечерней работой. По мадридским улицам плыл раскаленный жар.
- Градусов сорок пять, - сказал Пако, закуривая. - Очень душно. Ты как?
- Нормально. Я люблю жару. Особенно после парижской сырости.
- А я не люблю. Когда больше сорока градусов, уже тяжело дышать.
- А ты кури меньше, может, легче станет?
Пако засмеялся.
- Я, кстати, не так уж часто курю. Только пачку в день. Куда этот козел лезет? Ходер!1 - выругался он.
Мы опаздывали. Я смотрела, как за окном машины мелькают рекламные щиты, яркие вывески баров и ресторанов, чахлые деревца с выжженной солнцем листвой, а Пако говорил о чем-то, не замолкая ни на минуту. Уже подъезжая к вокзалу, он принялся за советы: не загорай много, у тебя кожа слишком белая; не езди без нас в горы - мы приедем и отправимся туда вместе; отели там паршивые, дискотеки поганые, жара такая, что жить невозможно. А самое страшное - это цыгане.
- Не заходи в цыганский квартал. Тебя точно обворуют! - повторял он, присвистывая. - Очень опасно!
Он продолжал говорить, но контролер уже пробил мой билет, и очередь, столпившаяся у дверей автобуса, толкнула меня вперед.
- Мы к тебе обязательно приедем! Я тебе позвоню! - донесся голос Пако. Он стоял у автобуса и яростно махал мне рукой. Я тоже ему махнула.
В автобусе было холодно - кондиционер дул мне прямо в затылок. Я натянула свитер и уставилась в окно.
"Неужели наконец отпуск?" - подумала я. Еще несколько дней назад мне казалось, что до отпуска я точно не доживу. Что умру прямо на работе. Я даже представляла себе, как мое сердце останавливается и я падаю носом на клавиатуру компьютера. Да, если я не сменю работу, это когда-нибудь произойдет. Надо будет подумать об этом, но только не сейчас...
Скоро глаза мои стали слипаться, и я задремала, откинув голову на спинку сиденья. Мне снилась работа, душный офис и ряды чисел на компьютере. Потом в офисе появились цыгане - черные, бородатые, с золотыми серьгами в ухе и хитрым прищуром блестящих глаз. Один цыган, в красной рубахе, перебирал струны гитары, и чей-то сильный голос пел "Очи черные". Другой цыган держал на поводке медведя, который косился на меня и рычал. Рядом стоял Пако и твердил не переставая: "Обворуют!" - "Не обворуют!" - отвечала я упрямо, а Пако качал головой и вздыхал.
Я добралась до места только к вечеру - в пути автобус сломался, и водитель два часа возился с мотором.
Приехав, я зашла в первую попавшуюся гостиницу недалеко от главной площади и сняла там комнату. В номере было душно - кондиционер отсутствовал, вода из-под крана текла тонкой струйкой, зато в унитазе шумела, как горный водопад. "Совсем как в моем студьо", - подумала я и спустилась на первый этаж. Там я спросила у хозяина гостиницы - брюзгливого и недовольного старика, - нет ли номера с кондиционером и горячей водой.
- Нет! - буркнул он и поспешил скрыться за дверью.
Вздохнув, я поднялась наверх, опустила грязные жалюзи и упала на постель.
Утром меня разбудил запах жареной курицы. Я выглянула наружу - внизу находился ресторанчик. "Вероятно, у поваров уже начался рабочий день", - подумала я и, закрыв окно, потянулась к мобильнику. Однако меня ждала неприятность - телефон, включенный с вечера в сеть, не зарядился: видимо, розетка в моем номере была неисправна. "Да здесь еще хуже, чем в студьо! Здесь просто невозможно жить!"