Привет, красавица! - [3]

- Так что же за частный сектор? - перебила я, подумав: может, от моего говорливого соотечественника будет хоть какая-то польза?

- К сожалению, не могу сказать ничего определенного. Когда я только что приехал сюда, мне предложили на выбор две квартиры. В первой мне не понравилась хозяйка - мне показалось, она наркоманка, а во второй - в доме напротив - я устроился вполне сносно и почти два месяца жил один, без хозяев. Но недавно, недели две назад, ко мне подселили этих девиц. Как я уже сказал, я с ними почти не общаюсь. У них здесь своя диаспора: какие-то немцы, американцы - словом, когда они дома, все вверх дном. Раздражает, конечно... К тому же разность менталитета...

- Послушайте, - перебила я. - Вы сказали, что живете недалеко отсюда. Это действительно недалеко?

- Совсем рядом. Видите старинную мусульманскую мечеть? Теперь там кафедральный собор. А мой дом почти сразу за ним. Если хотите, можно даже зайти в соседний дом, где мне предлагали квартиру, от которой я отказался. Впрочем, предупреждаю: хозяйка там мне не понравилась. Но вероятны и другие варианты. Пойдемте?

На мгновение я задумалась. Если я не найду квартиру, то по крайней мере заряжу у Дардыкова телефон. Он, несомненно, согласится.

- Скажите, - спросила я. - Можно у вас зарядить мобильник?

Мы шли по улице. Светило солнце, и раскаленные камни тротуара жгли ступни сквозь обувь. Белые стены домов отражали солнечные лучи, и я пожалела, что не взяла с собой темные очки. В ушах раздавался размеренный и тягучий голос моего соотечественника.

- Я, знаете ли, разочаровался в Европе, - рассуждал Дардыков. - Я уже второй раз сюда приезжаю и делаю определенные выводы. Возьмем, к примеру, этот город. Он настолько мал, что уже через два дня вас знает каждый житель. А здешние жители - не в обиду им будет сказано - не отличаются ни интеллектом, ни культурой общения. Вы заметили, что все здесь говорят друг другу "ты"?

- Ну и что?

- Это типичный признак нецивилизованности. Разумеется, я не могу упрекнуть в этом всю Европу, однако отсутствие высокой культуры является основным признаком европейцев. Вот, к примеру, мои соседки. Зачем они сюда приехали? Чем занимаются? Они до глубокой ночи гуляют по здешним злачным заведениям. Думаете, кто-нибудь из них посетил хотя бы один местный памятник или музей? Да и вообще, европейцы совсем не похожи на нас. Им никогда нас не понять. В них нет той искренности, той душевности, той открытости, которая есть у нас. У них все распределено по параграфам, разложено по полочкам. В двадцать лет они знают, кем будут в шестьдесят. Они трясутся над каждой копейкой, в то время как являются наследниками миллионных состояний. Вы только посмотрите на выражение лица европейца!

- Извините, - перебила я, - мы когда-нибудь придем? Вы сказали, что ваш дом близко.

- А мы уже пришли.

Дардыков жил на улице, круто поднимавшейся в гору, - в двухэтажном, как мне показалось сначала, очень экзотическом домике, прилепившемся одной стеной к скалистому уступу. Потом, когда я пригляделась, оказалось, что в этом квартале все улицы идут в гору и почти все дома одной стеной упираются в каменные уступы.

- А здесь, - Дардыков показал рукой на соседний такой же двухэтажный дом, - находится квартира, о которой я вам говорил.

- Может быть, зайдем сначала туда?

Мы позвонили.

На наш звонок никто не отозвался.

- Что ж! Значит, не судьба. Придется искать гостиницу, - сказала я.

- Но вы хотели зарядить телефон.

Дардыков толкнул свою калитку, и раздался скрежет несмазанных петель. На открытой террасе рос в деревянных кадках виноград - он карабкался по чугунной решетке, образуя живую стену. Из-под ног юркнула ящерка и исчезла среди камней.

Комната Дардыкова была небольшой, чистой, и, кроме аккуратной стопочки учебников, я не заметила ничего интересного. Сквозь щель в деревянных ставнях проникала тонкая полоска света, утыкаясь в каменный пол.

- Вот здесь я и живу, - сказал Дардыков и, подойдя к окну, закрыл ставни плотнее.

- Почему у вас так темно?

Он зажег свет и, вздохнув, объяснил:

- С улицы идет сильный жар. К тому же я не люблю яркого света.

Я поискала глазами электрическую розетку, но, не найдя, спросила:

- Скажите, так мне можно зарядить мобильник?

- Да, разумеется. - Дардыков, нагнувшись, протянул руку под аккуратно заправленную кровать и вытащил удлинитель. - К сожалению, розетки здесь сделаны на уровне пола. Очень неудобно пользоваться, поэтому пришлось покупать удлинитель. Тысяча двести песет. Здесь вообще очень дорогие электротовары. Хотите кофе или чаю?

- Нет-нет, спасибо. - Я воткнула адаптер в розетку. - Телефон будет заряжаться часа четыре. Вы не против, если я зайду за ним вечером?

- Пожалуйста, не уходите, - попросил Дардыков. - Подождите меня на террасе.

- Зачем?

- Я все же хочу помочь вам в поисках жилья. Но из-за этой жары... - Он покраснел. - Словом, мне надо переодеться.

Я вышла на террасу.

Там, в виноградной тени, за столиком, на котором стояли несколько банок с пивом, я обнаружила двух белобрысых девиц - одну коротко стриженную, другую - с волосами до плеч, но в какой-то полувоенной кепке, надвинутой на глаза. "Наверное, это и есть скандинавки - соседки Дардыкова", - подумала я. С ними сидел, закинув ногу на ногу, с сигаретой в руке, мальчик лет девятнадцати, тоже светловолосый, с тонкими чертами лица и серыми насмешливыми глазами.