Около замка сгущались тени, воздух стал прохладным. Внутри за толстыми стенами продолжалось шумное празднование, но слуги, снующие во дворе, резко остановились, почувствовав страх.
— Зверь идет… — пробормотал седой охранник, испуганно сжимая свой меч.
Зверь идет, еще раз повторился шепот в ночном воздухе. От нахлынувшего ужаса, слуги поспешили укрыться в безопасности, крестясь и изрекая защитные молитвы. Все знали, что взгляд на проклятого МакДонелла повлечет за собой неизбежную смерть.
Стоя у открытых ворот, Бэйн со сдержанным удовольствием наблюдал за этим хаосом.
Он редко позволял кому-либо чувствовать свое присутствие и получал редкостное наслаждение, живя в уединении в своем логове и охотясь тайком.
Этой ночью, однако, он желал, чтобы все почувствовали его темную силу.
Это, в конце концов, особенный вечер.
В большом зале лэрд Фостер праздновал именины своей старшей дочери. Был собран весь клан, и девица сидела на помосте в качестве почетной гостьи.
И подходящей жертвы для зверя МакДонелла.
Сегодня вечером девушке исполнялся двадцать один год. Слабая улыбка тронула его губы. Тот возраст, в котором он отметит ее, как свою собственность, и приведет в свое окутанное туманом логово.
И, несомненно, она охотно придет. Проклятие будет держать ее в безжалостном очаровании, и она преодолеет любые препятствия или убьет любого, вставшего у нее на пути к Бэйну.
Не то чтобы кто-то встанет у нее на пути, признал он, скривившись. Все знали древнюю легенду. И жертва требовалась, чтобы спасти клан Фостеров от неминуемой гибели.
Айе[1]. Несмотря на все явные проявления сочувствия к бедной девице, в случае необходимости они связали бы ее, как откормленную на убой свинью, и бросили бы в дельту реки.
Он хорошо знал это малодушие. Хотя прошло два столетия, он отчетливо мог вспомнить членов клана, которые привели его к гибели. Никто не был готов рискнуть разгневать вождя, предупредив его или подняв меч в его защиту.
Честь и верность были проданы всего лишь за желание получить выгоду. Это, естественно, было только началом предательства. Вдали Бэйн мог слышать глухой стук пивных кружек, ударяющихся о поверхности деревянных столов, и он отмахнулся от грустных мыслей. Празднование скоро подойдет к концу. И наступит время для востребования жертвы.
Безразличный к воинам, выстроившимся на зубчатых стенах, он тихо двинулся к воротам. Чего ему боятся? Умерев от меча, он убедился, что сейчас стал неуязвим для смертельной опасности.
Ирония судьбы, что старый лорд, приказавший его убить, чтобы гарантировать будущее своим наследникам, оказался не в состоянии помешать Бэйну мстить.
Почти у самых ворот Бэйн замер, его внимание привлек звук приближающихся шагов. С легкостью он растворился в тени, пронзенный острым желанием узнать, кто мог быть настолько смелым, чтобы проигнорировать чувство угрозы, плотно накрывшее замок. Несомненно, они были сумасшедшими.
Или отчаянными…
Холодная улыбка снова тронула его губы, когда он откинул голову назад и втянул носом воздух. Айе. Девчонка Фостер. Запах ее крови был отчетливым.
Это его не удивило. Это был не первый случай, когда его жертва пыталась сбежать, отметил он со вспышкой презрения. В венах его врага текло мало храбрости или достоинства. Неоднократно девицы могли бы приговорить весь свой клан к смерти, если бы смогли сбежать и спасти свою шкуру.
Ожидая, когда девица сама подойдет к своей гибели, Бэйн рассеянно гладил наброшенный на плечи тонкий золотой плед. Будет невероятно просто околдовать ее, когда она сама подойдет, хотя это и не принесет ему столько же удовлетворения, как если бы он увлек ее прочь на глазах отца и семьи.
Когда шаги приблизились, он нахмурился.
Бэйн еще раз втянул воздух. Приближались две женщины. Одна пожилая служанка. А другая…
Девица Фостер, без сомнения. Но не та, которую он искал.
Шагнув глубже в тень и прищурившись, он пристально наблюдал, как они прошли через ворота. Чем руководствовалась эта девица, выходя в такой час на улицу? Любая здравомыслящая женщина заперлась бы в своих покоях в этот вечер.
Заинтригованный вопреки своему желанию, Бэйн изучал стройную девушку, окутанную серебряным лунным светом. Хотя она была скрыта темным плащом, он мог сказать, что очертания ее тела были изящны. Намного изящнее, чем у большинства членов костлявого клана Фостеров, а в ее необычных с золотыми искорками карих глазах тлел мятежный дух. И в отличие от остальной части ее семьи, ее волосы были не золотисто-рыжими, словно восход солнца, а скорее своим цветом напоминали темный огонь, который словно языки настоящего пламени опалял ее кожу оттенка слоновой кости.
