На Коелский аэродром тяжело, как грузный, осоловелый шмель, спускался с лазурного неба вертолет. Вот он исчез за деревьями. Солнце пробивалось сквозь кружево молодой, еще не запыленной листвы, и под его лучами полоса шоссе, темная от утреннего дождя, быстро светлела. Приземистые военные казармы за оградой смотрелись чистенькими живописными домиками. Из ворот гуськом промаршировал взвод солдат в маскхалатах. Внезапно двое из них размашистыми прыжками ринулись через шоссе.
Я нажал на педаль. Мощные тормоза, испытанные на шестидесяти тысячах километров, остановили машину метрах в тридцати. Виновники весело скатились на молоденького младшего сержанта, а тот, побелев от напряжения и злости, исступленно орал на них с противоположной обочины. Взглянув на меня, он умолк и вроде как в благодарность откозырял. Моя рука невольно потянулась ответить тем же. И лишь в последний момент, спохватившись, я изобразил этакое неопределенное помахивание. Девушка, сидевшая возле меня, хихикнула.
Оба солдатика в своих пестрых одеяниях, с улыбками до ушей напоминали лягушат-прыгунов. Девушка улыбнулась им. Ухмылки на их лицах сменились растерянными улыбками. Тот, что пониже, сохраняя самообладание, отдал честь.
Я переключил скорость и чересчур поспешно рванул с места. Моя соседка звонко рассмеялась.
Я покосился на нее. Она снова улыбнулась, на сей раз уже мне, ослепительно, как кинозвезда. В ее шоколадно-карих глазах сверкали насмешливые искорки.
– Не очень-то деликатно вы обращаетесь со своей машиной, – показала она взглядом на отклонившуюся стрелку спидометра на приборном щитке.
– Колымага у меня ко всему привычная, – небрежно бросил я. – Всякого навидалась. – И прибавил газу.
Девушка глянула на меня удивленно.
– А я-то думала, новенькая.
– Как бы не так! Набегала уже несколько десятков тысяч. Только что из капремонта и…
– Зря вы тогда гоните со скоростью девяносто километров, – резко оборвала она меня. – Тем более в закрытой зоне.
Я расслабил ногу, нажимавшую на педаль газа, и ехидно спросил:
– Боитесь?
– Я – нет! – отрезала моя пассажирка. – А вот вам стоило бы… смотрите! – ахнула она.
Тут как тут! На обочине шоссе стоял человек со знакомым красно-белым диском в поднятой руке. Я глубоко вздохнул.
– Добрый день, товарищ водитель, – сказал автоинспектор. – Вам известно, с какой скоростью вы ехали?
Через несколько минут я получил разрешение следовать дальше, полегчав на пятьдесят крон, зато обремененный пространным нравоучением.
– Вот видите, – назидательно бросила моя спутница, – поспешность дорого вам обошлась.
– Я тороплюсь, потому что у меня нет времени, – ледяным тоном отрезал я, а про себя раздраженно добавил: «Штраф же причитался с тебя».
– Ах! – вдруг виновато вырвалось у нее. – Не сердитесь, что из-за меня у вас неприятности. Но Пепик, видите ли, мой старый друг. Вот я и обратилась к нему, чтобы…
«Мой тоже, – с досадой добавил я про себя. – Потому и подсунул мне это чертово дело». Я промолчал, но сидел насупившись.
Шлагбаум при въезде в Брандыс, как ни странно, был поднят. Я ехал по городу как дисциплинированный водитель, в моем кармане оставалось двадцать крон мелочью, а бензина ровно столько, чтобы дотянуть обратно до Праги.
– Вон там, на повороте возле памятника, – налево, – раздался у моего уха нежный голос. – А оттуда уже рукой подать.
Я свернул на проселочную дорогу, через несколько сотен метров она запетляла среди полей. Зеленый горизонт окаймляли лесочки, слева темнели купы высоких сосен.
– Это там, в лесу, – показала девушка. – Сразу же на опушке.
И опять я вошел в раж, с легким сердцем обогнал два тяжело груженных автофургона, мчавшихся будто по скоростному шоссе, и резко свиражировал на посыпанный гравием поворот. Мелкие камешки забарабанили по металлу, задние колеса занесло. Я лихо выровнял машину. Слева, среди коричневато-серых стволов, мелькнуло что-то красное.
Сбросив скорость, последние десятки метров я проехал с выключенным мотором.
Машина остановилась прямо возле калитки в заборе из некрашеных сосновых досок. Я вышел. В глаза бросилась темно-красная штукатурка дома, который оказался гораздо больше, чем я ожидал. Прохладный, напоенный смолой воздух, словно бальзам, вливался в мои прокопченные пражские легкие. Мне сразу же захотелось тут жить, оказаться владельцем всего того, от чего девушка, которую я привез, с таким непростительным легкомыслием желает избавиться.
Она стояла рядом, выжидающе заглядывая мне в глаза. Девушка была чуть ниже меня, очень стройная, светло-каштановые волосы ниспадали на плечи. Одинокий солнечный луч, пробившись сквозь зеленую чащу развесистых деревьев, щекотал ее загорелую шею. Я разом подавил в себе нежелательные ассоциации, образующие цепочку: летний полдень – красивая женщина – лесное уединение. После моего недавнего горького опыта сигналы опасности все еще срабатывали.
– Так, значит, вот это вы и собираетесь продать? – деловито спросил я.
– Да. Что скажете? – Она напряженно ожидала моего ответа.
Я пожал плечами.
– Ничего. На глазок не берусь прикинуть даже приблизительно. Но и так видно – удовольствие не из дешевых. Для покупателя.
