«То, что нас не убивает, делает нас сильнее.»
Дорен позабыл кому принадлежали эти слова. Вроде бы, когда-то давным-давно, их сказал один известный философ с Земли. Но память юноши о настолько далеких событиях так истончилась, что он уже не был уверен, была ли его первая жизнь реальностью или же неким странным сном, случайно приснившимся ему в бесконечной череде перерождений. Недавние события показали, что память — далеко не самый надежный его союзник.
Трагедия, произошедшая в Ортисе, заставила его задуматься о многих вещах. Парень понял, что жажда отмщения, кому бы то ни было, не могла быть его главной мотивацией в жизни. Дорен был столь самоуверен и строил настолько далеко идущие планы, что не заметил серьезной проблемы под носом. Сохранить свою последнюю жизнь юноша сумел лишь благодаря чистой удаче в виде помощи двух артефактов. И это было совершенно неприемлемо.
Тонкий слой слабого тумана кружился вокруг него. Полуобнаженный парень сидел на самой границе скрытой поляны и выполнял свою ежедневную рутину. Сама поляна, к слову, была уже скорее небольшой равниной. После того, как он в спешке распутал часть пространства, чтобы выбраться из ловушки Колеттов, окружающий поляну туман частично рассеялся, и общая территория заметно расширилась. Если раньше её диаметр составлял всего сотню метров, то теперь расстояние от одного края до другого увеличилось до пятисот. Что удивительно, на открывшейся площади так же свободно росла трава и редкие фруктовые деревья.
Дорену было очень интересно узнать, насколько большим на самом деле могло оказаться его тайное убежище, но выяснить это по-прежнему не представлялось возможным. Особенно после того, как он потерял возможность сжимать ману.
Прошло уже почти полтора месяца с того самого дня, как они покинули Ортис. После тяжелой ночи, выбравшись за город, юноша потерял сознание и провалялся, не приходя в себя, целых три дня. Все это время Эрин не отходила от него ни на шаг, и по её словам, с его телом происходило что-то странное. Оно то сильно нагревалось, то так же резко коченело, вызывая серьезные приступы паники у девушки. Практически все три дня Дорен провел у горячего источника, в который Эрин осторожно его опускала в подобные моменты.
Сердце юноши в это время тоже не могло «определиться» как себя вести, сердцебиение то разгонялось, то почти останавливалось безо всяких видимых причин. Лекарства же, что хранились в их доме, могли помочь только с его физическими повреждениями, которых и так было вполне достаточно, чтобы серьезно опасаться за его здоровье. Прогулка в центре магического формирования, как бы хорошо не справлялась шкатулка с поглощением энергии, не могла пройти бесследно. Девушка извела на парня почти все лечебные зелья и мази, чтобы привести его в чувство.
Спустя три дня Дорен проснулся. И первое что он сделал — это попытался сжать ману. Парень почувствовал проблему еще до того, как упал в обморок, и после пробуждения сразу же решил разобраться с причиной. Но результаты всевозможных проверок ничего не выявили. Юноша определенно шел на поправку раны успешно заживали, мана циркулировала по тем же маршрутам, даже её доступный объем заметно увеличился, но вот сжать её Дорен больше не мог. А почему не мог — вопрос оставался открытым.
С того самого дня он начал тренироваться словно проклятый, занимаясь как физическими тренировками, так и магическими. Но решить свою проблему у Дорена по-прежнему не получалось. Из-за этого, его самый надежный инструмент — струны маны, потеряли свою эффективность. Без сжатия, их мог заметить кто угодно, даже Эрин могла ощутить их движение со своим скудным опытом.
Последствия поглощения бусин душ тоже давали о себе знать, головные боли юноши сильно участились. В целом, восстановление шло гораздо медленнее, чем он того хотел. Не имея другого выбора, Дорен активно взялся за эксперименты с рунами и физическими усилениями.
И вот здесь наметился заметный прогресс. Хотя на изучение книги Эмерика он потратил совсем немного времени, этого оказалось вполне достаточно, чтобы дать ему необходимое пространство для маневра. Парень экспериментировал с мощностью, стилем начертания, различными поверхностями, комбинированием рун между собой, словом, со всем, что приходило Дорену в голову. И божественный язык играл здесь далеко не последнюю роль.
Дошло до того, что ему уже не нужно было произносить необходимые слова и фразы, достаточно было просто подумать, чтобы сразу же сформировать продвинутую версию рунической схемы. И все же, что-то упорно подсказывало юноше, что в рунах из книги начинающего мистика чего-то не хватало. Парень надеялся, что в библиотеке Академии он сможет найти ответ на этот вопрос.
Дорен встал и оделся. Работа с нестабильным пространством сильно расширила его горизонты. И если бы к нему вернулась способность сжимать ману, прогресс бы, наверное, был еще больше. Но даже так, время, что парень и девушка провели в дороге, было весьма продуктивным.
— Ты уже закончил? — когда он вернулся к дому, Эрин уже суетилась у плиты.
Теперь, когда на скрытой поляне было достаточно места, они предпочитали чаще находиться на свежем воздухе. Здесь же, на веранде, была и вторая кухня, и обеденный стол. За прошедшее время, их жилая зона преобразилась довольно сильно, дом расширился и приобрел один дополнительный этаж, с отдельными кабинетами и мастерскими как парня, так и девушки. Хотя из-за проблем с маной, работа над этими улучшениями занимала гораздо больше сил чем раньше.
