Жизнь проходит, блин, впустую,
Щас бы рыбку золотую,
От безделья и тоски
Потрепать ей плавники!
Частушка из Интернета.
Желающего судьба ведет, нежелающего — тащит.
Пословица
Вечер синим пятном опускался на город и охватывал районы чернильной тьмой. Ночь еще не наступила, но потихоньку отвоевывала у сопротивляющегося дня свои позиции. Люди спешили после работы закрыться в своих квартирках, чтобы хоть на несколько часов забыть о тоскливой действительности, окружавшей их днем.
Любовь, симпатичная худенькая блондинка двадцати лет, с грустью смотрела в окно. На душе было тоскливо и одиноко. Хотелось чего-то волшебного, яркого, чудесного. На письменном столе лежала и причина плохого настроения девушки — очередная книга-фэнтези. Родители Любы не одобряли ее увлечения такого рода литературой и считали, что серьезному человеку следует читать Пушкина, Сервантеса, Бальзака, Гюго и других классиков, но никак не Белянина, Громыко, Свержина и им подобных. Но девушку в книгах больше привлекали загадочные миры, чудесные происшествия и легкий юмор. В дверь позвонили, и буквально через несколько секунд мама Любы, Сорокова Лидия Викторовна, просунула голову в комнату дочери:
— Пришла Лиза. Спрашивает, не хочешь ли ты пойти пройтись.
Люба оторвалась от уже знакомого и изрядно надоевшего пейзажа за окном и пожала плечами:
— Наверное. Скажи ей, что я выйду через пару минут.
Быстро собравшись (благо летом хватает легкого платья), Люба выпорхнула из квартиры, бегом спустилась по лестнице и чмокнула подружку в щечку:
— Привет! Спасибо, что вытащила, а то сегодня как-то тоскливо было дома.
— А ты, как обычно, просиживала над очередным «Сыщиком для феи»? — Поинтересовалась с иронией Лиза.
— Вот и не угадала, — улыбнулась Люба, — в это раз — над «Вестниками времен».
— И как ты их различаешь? По мне, так они все пишут, как под копирку.
— А я вот удивляюсь, как ты можешь читать Маринину с Донцовой и их самообновляющимися трупами…
Девушки прыснули со смеху, и «вечная» тема для спора была вновь закрыта.
Гуляли они недолго: у обеих было романтическое настроение, во время которого лучше проводить вечера со своими воздыхателями, постоянно стремящимися разгадать все женские секреты, а не с подругой, которая знает тебя как облупленную и на «прекрасного принца» или «храброго рыцаря» ну никак не тянет. Но парень Лизы проводил время в деревне у родственников, а у Любы парня не было вообще. Она считала, что принцев среди современной молодежи найти невозможно, а ни на что другое она не была согласна. Лидия Викторовна вначале беспокоилась, слыша из уст дочери такие резкие заявления, но потом резонно решила, что это всего лишь юношеский максимализм, и после появления в жизни Любы любимого человека такие заявления благополучно забудутся.
— Ну ладно, Лизок, пойду я домой. А то поздно уже. Мама начнет названивать, спрашивать, где я и когда приду.
— Лады. Созвонимся. Пока, подружка.
Вскоре Люба уже подходила к дому. Ей не терпелось вновь взять в руки книгу со знакомыми героями и погрузиться в очарование потусторонних миров, испробовать на себе стиль писателя и почувствовать легкий юмор, с которым зачастую говорится даже об очень серьезных вещах. Люба сама не могла понять, что заставило ее обернуться.
— Та-а-а-а-к… Говорила мне мама: не читай вся кую ерунду на ночь. Вот теперь надо к психиатру на прием записываться, причем срочно…. - пробормотала Люба и ущипнула себя за руку. Боль от прикосновений своих же пальцев заставила ее ойкнуть и еще раз присмотреться к явлению за спиной.
Прямо во дворе перед ее домом в воздухе были явно видны очертания средневекового замка. И чем больше Люба смотрела на них, тем четче они становились. Появились прорисованные смотровые башенки и железные ворота. Еще несколько секунд, и воздух вокруг замка уплотнился настолько, что, казалось, можно было почувствовать под рукой шершавые камни крепостных стен.
Медленно, словно зачарованная, еще не понимая, что она делает, Люба приблизилась к замку, провела рукой по стене и отшатнулась, почувствовав холод камня.
— Я схожу с ума… Какая досада… — бормоча это, она подошла к обитой железом деревянной двери возле ворот, неуверенно подняла и опустила тяжелое железное кольцо. Раздался глухой звук, и дверь открылась, словно приглашая шагнуть в недра загадочного замка.
Люба сделала пару неуверенных шагов и услышала, как резко захлопнулась массивная дверь за спиной. Вздрогнув, она подавила в себе растущую панику и попыталась осмотреться.
Вопреки законам жанра, коридор, в котором она стояла, был ярко освещен факелами. На стенах висели картины. Что на них было изображено, Люба сразу не поняла, а внимательно рассматривать не захотела. Уж очень мрачными казались все рисунки.
— Эй, есть кто?
Молчание. Даже эхо не отлетает от стен.
