Под сапогом Вильгельма (Из записок рядового военнопленного № 4925): 1914-1918 г.г.

Под сапогом Вильгельма (Из записок рядового военнопленного № 4925): 1914-1918 г.г.

Записки рядового, чье участие в Первой мировой войне свелось к четырехгодичному пребыванию в плену.

Жанр: Биографии и мемуары
Серии: -
Всего страниц: 36
ISBN: -
Год издания: 1925
Формат: Полный

Под сапогом Вильгельма (Из записок рядового военнопленного № 4925): 1914-1918 г.г. читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

В МАРШЕВОЙ РОТЕ.

Октябрь 1914 года приближался к концу.

Наш запасный полк находился в Красном Селе. Ежедневно гоняли на стрельбу и со дня на день ожидали отправки на фронт. Настроение у всех было подавленное. Осеннее петербургское небо усугубляло общую апатию.

Целыми днями моросил дождик. Повсюду непролазная грязь. В бараках холодно. Спали на голых нарах. Накрывались старыми дырявыми шинелями. Ни одеял, ни обмундирования не давали, – берегли, будто бы, для фронта.

Кормили плохо, но этого многие не чувствовали, – почти у всех еще были кое-какие деньжонки. Ведь, был только третий месяц после мобилизации. Уничтожали целые корзинки булок. Иногда для «озорства» просто брали «на ура» корзины баб, продававших булки, но это нисколько не мешало последним продолжать торговлю и на следующий день.

Ежедневно читали газеты. Единственно, что интересовало аудиторию, – это, скоро ли кончится война. Победы, поражения как-то проходили незамеченными.

Несмотря на строжайшее воспрещение, по воскресным и праздничным дням большинство уезжало в Петербург, уходило в город. Начальство знало, но смотрело на это сквозь пальцы. Неудобно было, вообще, принимать репрессивные меры, так как впереди были маршевая рота, фронт. Кроме того, все низшее начальство – фельдфебеля, прапорщики были из запаса; не так скоро усваивали военную дисциплину, а большинство просто боялось, поговаривали, что на фронте солдаты жестоко расправляются с насолившими им офицерами.

Был воскресный вечер. Только-чго приехали из Петербурга и пили в бараке чай. Вдруг перед нами как из-под земли (в бараке было темно) вырос взводный с малюсеньким кусочком свечки и стал выкрикивать фамилии. Окончив чтение, буркнул себе под нос:

– Вызванные, марш в ротную канцелярию, – завтра утром в маршевую роту!

Началась сутолока, какая возможна была только в царской казарме. Целую ночь нас одевали, снаряжали, выплачивали «жалованье» – 45 коп. в месяц. В 7 часов утра уже нас выстроили на площади. Только-что стало светать, но кругом было светло, – ночью выпал первый снег.

На площади простояли до 12-ти часов. Ждали полкового командира. Наконец, тот пришел; обошел все ряды, скомандовал, и мы двинулись на вокзал. Там снова пришлось ждать – не были поданы вагоны. Наконец, дождались. Стало уже смеркаться, когда сели в теплушки.

Повсюду шел горячий спор о том, в какую сторону нас повезут. Все время мы ничего не знали, куда нас направляют. Хотя ясно было, что едем па фронт, но неопределенность во многих порождала надежду на то, что нас отправляют на охрану одной из крепостей финляндского побережья.

Сомнения разрешились поздно вечером, когда поезд стал двигаться в сторону Пскова. Где-то кричали «ура», пели, но в общем было тихо.

Поезд мчал нас день, два. С вокзалов кричали «ура», махали платками, старушки плакали. В некоторых вагонах кричали «ура»; на третий - четвертый день все это надоело. Иссяк минутный патриотизм. Навстречу стали попадаться поезда с ранеными; с приближением к польской границе в воздухе уже стало пахнуть войной, войной настоящей.

Вез всякой остановки в Варшаве нас двинули к г. Блоне. Дальше Блони была уже разрушена железная дорога, и поезда не ходили. Из Блони двинулись в Сухачев уже пешком.

Дело было после немецкого отступления и битвы под Варшавой. Повсюду виднелись окопы, кое-где видны могилы павших. Разрушенные артиллерийским огнем польские деревни, сожженные хаты производили мрачное впечатление.

Мы шли день, шли два, – картина не менялась. Повсюду те же следы разрушения. Никто из нас не знал, куда нас ведут, что с нами будут делать. От непривычки вечером болели ноги. Почти не кормили. Негде и нечего было купить. Стали выбиваться из сил. Появились больные. Были отставшие.

На шестые сутки ходьбы к вечеру узнали, что полк, к которому причислена наша маршевая рота, уже недалеко, Обрадовались. Конец будет скитаниям.

Но наша радость была преждевременной. Солнце уже село, стало темно, но мы шли и шли. Проходили через имения польских магнатов. По обеим сторонам дороги поднимались высокие серебристые тополи. Было тепло, костя ныли, хотелось броситься на холодную осеннюю землю и уснуть хоть на минутку.

Стало уже совершенно темно. Надвинулась черная ночь. Приходилось шагать наугад. Уже казалось, что наш путеводитель сбился с пути, как тут же рядом на небе появились длинные светлые пальцы, – это были лучи прожектора. Ожидая маршевую роту в полку, куда мы направлялись, в штабе распорядились окинуть взором прожектора окрестность и проведать, нет ли нас где-нибудь поблизости. Лучи скоро нащупали нас, и, освещаемые ими, мы быстро вошли в имение, где находился штаб полка.

На ночь расположились в сарае и чувствовали себя на девятом небе, так как не надо было двигаться ночью по неведомым дорогам разрушенной Польши.

В ПОЛКУ.

Полк оказался 87-м Нейшлотским.

Утром распределяли по ротам. Я о группой товаршцей-латышей попал в 11-ю роту. Стали знакомиться с полковой жизнью.

С самого утра толпились вокруг нас, «новичков», старые солдаты, полка. Рассказывали о прошлых боях. Полк участвовал в нескольких сражениях, был разбит и теперь пополнялся.


Рекомендуем почитать
Анонимное письмо

Китти никто и никогда не называл Сьюзен. Хотя именно это имя было написано в ее свидетельстве о рождении. Но сколько она себя помнила, она всегда была Китти Харрисон, и для мамы, и для коллег по работе, и для друзей, даже для жениха. Однако когда Китти получила странное анонимное письмо, в ее душе поселились сомнения. А вскоре умерла мама, и Китти нашла ее дневник. Прочитанные ею строки заставили Китти всерьез задуматься о своем происхождении…


Высшее образование по-демонически

Все тихо и мирно заняты делами: обучение у темного демона, призыв стихийных духов, концерты и прочее и прочее.Нашим старым знакомым понадобились космические корабли. Можно купить или угнать, что тоже выход. Но они хотят их создать, а для этого нужны знания. И университет, в который надо еще и поступить. Дальше можно не продолжать, и так все понятно — демоническое поступление в один из ВУЗов Земли. Учитесь, люди, как надо сдавать экзамены.Начало новой, студенческой, жизни само по себе интересно, а уж как будут втягиваться в нее демоны, интересно вдвойне.Колобок на новый лад с точки зрения ученика девятого класса.Студенческие годы — замечательная пора, особенно с точки зрения демонов, познакомившихся с народными праздниками.Все когда-то заканчивается, и учеба в человеческом университете в том числе.


Избранное

Михаило Лалич — один из крупнейших писателей современной Югославии, лауреат многих литературных премий, хорошо известен советским читателям. На русский язык переведены его романы «Свадьба», «Лелейская гора», «Облава».Лалич посвятил свое творчество теме войны и борьбы против фашизма, прославляя героизм и мужество черногорского народа.В книгу включены роман «Разрыв» (1955) и рассказы разных лет.


Боговидение

Владимир Николаевич Лосский один из тех немногих православных богословов XX века, которые вели диалог с христианским Западом, сохраняя всю целостность Православия. Именно этим и объясняется то обстоятельство, что большинство богословских работ Вл. Лосского написаны по-французски: это давало ему возможность показать, обращаясь непосредственно к западным христианам, что Православие — не историческая форма восточного христианства, а непреходящая вселенская истина.Курс лекций "Боговидение", был прочитан в Сорбонне, в 1945–1946 гг., и является патристическим введением к "паламизму", богословию святого Григория Паламы и других исихастов.


Последние дни Венедикта Ерофеева

Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных.


Говорит Альберт Эйнштейн

«— Говорит Альберт Эйнштейн. — Кто? — переспрашивает девичий голосок… — Простите, — отзывается девушка. — Я ошиблась номером. — Вы не ошиблись, — возражает Альберт». Вот так, со случайного звонка 17-летней Мими Бофорт Альберту Эйнштейну в его 75-й день рождения, начинается «поистине чудесный роман, виртуозно балансирующий на грани между фактом и вымыслом, литературный бриллиант чистой воды» (Иэн Макьюэн). Школьница из Нью-Джерси возрождает в почтенном корифее тягу к жизни — а он, в свою очередь, раскрывает перед ней свой мир.


Мстера рукотворная

Автор книги — художник-миниатюрист, много лет проработавший в мстерском художественном промысле. С подлинной заинтересованностью он рассказывает о процессе становления мстерской лаковой живописи на папье-маше, об источниках и сегодняшнем дне этого искусства. В книге содержатся описания характерных приемов местного письма, раскрываются последовательно все этапы работы над миниатюрой, характеризуется учебный процесс подготовки будущего мастера. Близко знающий многих живописцев, автор создает их убедительные, написанные взволнованной рукой портреты и показывает основные особенности их творчества.


Сервантес

Эпоха Возрождения, давшая миру великих мастеров пера и кисти, одарила испанскую землю такой яркой и колоритной фигурой, как Мигель де Сервантес Сааведра. Весь мир знает Сервантеса и его несравненного героя — Дон Кихота. Однако сама жизнь, биография писателя, уже окутанная дымкой веков, мало известна нашему отечественному читателю, хотя герои его бессмертного романа хорошо знакомы каждому. Автор предлагаемой книги в течение многих лет изучал испанские архивные материалы, все публикации и издания, относящиеся к эпохе Сервантеса, и написал первое документальное жизнеописание великого испанского писателя на русском языке, в котором учтены все новейшие изыскания в мировой сервантистике.


Творивший легенды

Борис Виан ─ французский писатель, и вообще, человек разнообразных талантов, автор ряда модернистских эпатажных произведений, ставший тем не менее после смерти классиком французской литературы, предсказав бунт нонконформистских произведений 60-х годов XX века. Романы, которые сам Виан считал главным в своём творчестве, никто не классифицирует как фантастику. Хотя фантастические ситуации и персонажи их буквально переполняют. Вспомните хотя бы производящих таблетки для аптек кроликоавтоматов, выращиваемые из семян оружейные стволы, или людей с птичьими головами из романа «Пена дней».


Ленин. Дорисованный портрет

Одни называли Ленина «самым человечным человеком», как поэт Владимир Маяковский, другие — безжалостным диктатором, как эмигрантский историк Георгий Вернадский… Так кто он — Ленин? И чего он достоин — любви или ненависти? Пожалуй, Ленин достоин правды. Ведь «полная правда о нём неопровержимо и непоколебимо делает его титаном духа и мысли, вечным спутником и собеседником всех людей с горячим сердцем, холодным умом и чистыми руками». Ленин достоин и большего — он достоин понимания. Поняв Ленина, суть его натуры и его судьбы, мы лучше поймём себя…