Под сапогом Вильгельма (Из записок рядового военнопленного № 4925): 1914-1918 г.г. - [4]

Подощли ближе. Уже вырисовывались силуэты, и стало видно, что вокруг костра грелась кучка людей. Счастливцами оказались не кто иные, как прифронтовые дезертиры, которые неделями и месяцами бродили кругом да около, то отставали, то приставали к полкам в поисках своей части, пока, наконец, не попадали в плен.

По нашему адресу греющиеся около костра пустили несколько ядовитых замечаний. Однако, от одного, который сидел поодаль, удалось разузнать, что за лееом опять начинается поле, а там – какая-то деревня.

Больших усилий стоило пробраться через лес. За лесом, действительно, началось поле. Взошла луна. Недалеко виднелась деревня, куда мы и направились.

Деревня была небольшая. По обеим сторонам улицы тянулись хаты. Кругом была такая тишина, что, казалось, мы попали на мертвый остров. То там, то здесь около хат стояли военные повозки. Лошадей но было. Около повозок и под ними лежали окутавшиеся палатками человеческие фигуры. Их покрывал толстый слой снега, видно было, что они лежат здесь с вечера – утомленные, измученные долгими переходами.

По улице нам навстречу подвигался человек. Он оказался вестовым и искал штаб дивизия, который расположился в этой же деревушке. Вестовой и указал нам, где расположился наш полк, – он как-раз был из штаба полка. По его словам, нам надо было пройти версты две-три, чтобы попасть в деревню, которую занимала какая-то часть нашего полка.

Месяц освещал покрытую снегом равнину. Итти было уже легче.

Близилось утро, когда мы достигли указанной деревни. Там мы узнали, что наш батальон только-что оставил деревню и занимает на холме позиции.

Через некоторое время мы были на месте. В роте про нас и забыли. Было так много людей, что пара десятков не имела значения.

Стали раздаваться отдельные выстрелы. Одна, другая пуля со свистом проносилась в воздухе. Мы опять были на передовых позициях.

НЕУДАВШАЯСЯ АТАКА.

По цепи передали, что надо окапываться. Молча, как кроты, стали углубляться в землю. Окапывались без всякого определенного плана, кто как умел.

Однако, скоро оказалось, что цепь заняла неправильное направление, и нас выстроили по-другому. Снова етали окапываться. Но опять выяснилось, что и вновь взятое направление не соответствовало положению. Пришлось снова перемен тв направление и рыть новые окопы.

Пока нас выравнивали, и мы понапрасну теряли время на окапыванье, стало светать. Оказалось, что немцы были шагах в ста от нас. Они не могли не услышать нашего стука лопат по камням и, ясно, с рассветом были наготове.

Выстрелы стали учащаться. Нам уже трудно было окапываться. Надо было приложить все усилия, чтобы углубиться в землю и встретить утро во всеоружии. Было ясно, что утром начнется артиллерийская канонада.

Страшно хотелось есть. Само собой понятно, что кухня нас так и не нагнала. Пришлось довольствоваться промокшими сухарями.

Когда уже стало совершенно светло, недалеко от нас послышалось протяжное «ура»… Это ходил в атаку наш 15 соседний Петровский полк. По цепи передали, что мы, т.е. Нейшлотский полк, должны пойти ему на поддеряску.

Выползли из окопов и пошли. Так как было светло, то немцы сейчас же заметили нас и открыли бешеный ружейный и пулеметный огонь. Мы легли и стали ползти. Кое-как проползли несколько десятков шагов. Петровцы не выдержали и стали отступать. Так как мы их поддерживали с фланга, то и нам не оставалось ничего другого, как вернуться в свои окопы.

Немцы все время действовали убийственным огнем. Было уже много раненых. Со всех сторон слышались крики, проклятья я стоны умирающих.

Стрельба со стороны немцев скоро прекратилась. На минуту наступила тишина. Было ясно, что это затишье перед грозой. Так оно и было.

Едва мы успели прийти в себя, как уже немецкая артиллерия открыла ураганный огонь по нашим окопам. На скорую руку выстроенные укрепления стали сравниваться с землей. И как-то естественно, незаметно для себя, мы оставили свои наспех сооруженные позиции и волной потекли назад, в следующие, казалось бы, более прочные окопы, по там уже никого не было. Инстинктивно, либо по приказу, наши резервы отступили. Нам не оставалось ничего более, как следовать их примеру. Й мы побежали.

Немецкая артиллерия продолжала осыпать нас шрапнельным огнем. Пулеметы работали во - вею. Мы бежали. Вслед за нами продвигалась немецкая колонна. Кругом падали убитые, раненые. Не было уже никого жалко. Не чувствовалось и страха. Как мячи, мы падали на землю, в окопы, поднимались, выползали и бежали дальше.

Наконец, мы опустились в долину. Пули нас уже не задевали. На склоне холма была расположена деревушка., где еще утром стоял наш штаб. Нам надо было добраться до деревни. Что будет дальше, – об этом никто из нас и не думал.

Когда мы стали подниматься но склону холма, немецкая артиллерия перенесла огонь несколько дальше, и нам представилось не особенно трудным добраться до деревни.

В деревне мы нашли только одних раненых. Ноги подкашивались. Было страшно тяжело. Но по общей инерции не хотелось отставать от других, и мы побежали-был о по равнине, которая простиралась за деревней. Но немецкая артиллерия снова открыла но нас такой огонь, что подкашивался каждый, кто только выбегал из деревни на равнину.