Алевтина
– Алевтина Горская? – раздался за дверью сухой женский голос в ответ на мое раздраженное: «Кто там?»
С обреченностью приговоренной к казни я все же повернула ключ в замке и отворила дверь. На пороге стояла замученная жизнью и зимней стужей женщина с большой синей сумкой, из которой торчали кончики конвертов и бандеролей. Понимая, что уже катастрофически опаздываю из-за вздумавшего поднять восстание будильника, не прозвонившего в положенное время, я нетерпеливо спросила:
– Что там у вас?
– Заказное письмо. Распишитесь. – Женщина протянула мне книгу регистрации и скромную, видавшую виды шариковую ручку с обгрызенным колпачком.
Не думая сейчас о том, кому и зачем вздумалось мне отправлять заказное письмо, я механически расписалась и тут же оказалась обладательницей небольшого белого конвертика. Почтальон ретировалась, даже не попрощавшись. Я же захлопнула дверь и с раздражением сунула конверт в стоящую на тумбочке в прихожей сумку.
На работе уже распечатаю. Сейчас нужно собираться со скоростью солдата в учебке, которому сержант установил срок на это дело в одну горящую спичку. Если не превзойду этот рекорд скорости, то точно опоздаю. И тогда меня ждет долгая и нудная отповедь босса. Ладно еще, если просто отповедь. А то ведь опять пойдут прозрачные намеки на то, какую честь он мне оказал, взяв на работу. Что я неблагодарная неумеха, и как только он еще меня держит.
Вот угораздило же меня так влипнуть! Попасть в секретарши стареющего ловеласа, пожелавшего именно на мне испытать свои увядающие чары. А выбора-то нет.
После окончания института оказалось, что никому и даром не нужен юрист с красным дипломом. Сколько я собеседований исходила по специальности – и не упомнишь! А жить-то на что-то надо. Из общаги пришлось уйти, поскольку студенткой я уже не считалась. За жилье платить в Москве – тут нужно хорошо повертеться. Еще пока была жива мама, как-то помогала. Сейчас же полагаться приходилось только на себя.
Я проглотила комок в горле, тут же возникший при мысли о маме.
Два года прошло, а я все еще смириться не могла, что ее больше нет. Сердечный приступ у той, кто и не болела считай почти. Как и почему? – все эти вопросы я задавала уже ее бездыханному телу. Врач сказал, что так бывает. Мама все переносила на ногах, никогда не жаловалась, работала много. Вот организм в какой-то момент и не выдержал.
Замотав головой и отогнав воспоминания, я поспешно натянула колготки и деловой костюм.
В офисе у нас был установлен дресс-код, который меня жутко бесил. В бытность свою студенткой я из джинсов и удобных свитеров или футболок практически не вылезала. Юбки ненавидела лютой ненавистью. В основном, потому что они привлекали нежелательное внимание к моим ногам. Не знаю уж, к счастью или нет, природа наделила меня такой популярной сейчас модельной внешностью: ноги от ушей, излишняя худоба и прочие прелести, от которых я бы с большим удовольствием избавилась. Юристу они только мешают.
Может, потому и не брали меня на работу, что считали безмозглой куклой. Не помогли даже очки с простыми стеклами, которые я носила для создания более умного вида, и строгая прическа.
Видать, еще и цвет волос свое сыграл. Меня уже достали вопросом о том, что за краской для волос я пользуюсь. Да никакой! Неужели не видно, что этот клоунский красный цвет мой родимый?! Стала бы я так себя уродовать в ином случае. Уже не раз пыталась перекраситься в более нейтральный. Но это просто наказание какое-то. Ни одна краска на моих волосах долго не держалась. Жуткая краснота неизменно проявлялась опять, и становилось только хуже. Пришлось смириться и жить с этим.
Блин, даже бутерброд не успею себе сделать, чтобы перекусить в обед! И сейчас на завтрак времени не остается. Чувствую, сегодня поголодать придется.
Босс у нас в этом плане зверь. Даже на обед с рабочего места не отпускает. Приходится носить с собой судочки всякие и бутербродики, чтобы хоть как-то червячка заморить. Он и сам непонятно чем питается. Воздухом, наверное. Но это его проблемы. Нас-то за что так мучить?
Впрочем, у начальника на все разговор был короткий: не нравится – в отдел кадров, заявление писать. На твое место тут же очередь выстроится. И ведь правда выстроится. Зарплата, что ни говори, хорошая. Потому я и терплю это все. И сальные взгляды начальника, и авралы постоянные, и дресс-коды и прочие прелести моей нелегкой секретарской жизни. Мечтаю все-таки, что мои старания оценят и на повышение пойду. Причем минуя этап постели, на который мне явно намекает босс, как на способ карьерного роста.
Проклиная каблуки и тех, кто их придумал, уже через пять минут я неслась по просыпающемуся городу. Вокруг точно так же мчались куда-то люди, повинуясь бешеному ритму жизни.
Иногда я сама себе казалась белкой в колесе в обществе таких же белок. Времени на то, чтобы остановиться, передохнуть и сбавить темп всегда почему-то не хватало. О том, что есть еще такое понятие, как личная жизнь, я старалась совсем не думать. Какая там личная жизнь?! Тут еле до подушки добираешься и тут же вырубаешься напрочь. Едва успеваешь веки сомкнуть, как звонит проклятый будильник. И все начинается по новой. А в выходные уборка, готовка на неделю, чтобы по будням на это время не тратить, курсы английского и вождения.
