Я проснулся от странного внутреннего толчка, передернувшего меня как курильскую сопку во время очередного землетрясения.
С испугом обозрев окрестности, я обнаружил себя в своем любимом кресле. Передо мной, поблескивая звездочками на пятнадцатидюймовом мониторе, видимо, тоже дремал Приятель.
Он, в отличие от меня, просыпаться и не собирался. Я посчитал это хамством по отношению ко мне и нажал первую попавшуюся клавишу на киборде.
Приятель тут же зажегся синим пламенем своего экрана, как бы выражая готовность приступить к работе.
«Не спать!», – вслух сказал я ему, хотя работать совершенно не собирался. Так, захотелось похулиганить «в легкую».
Видимо, трехчасовое сидение за компьютером, которого я называю Приятелем, сморило меня окончательно и я, не дождавшись окончания очередного сеанса блуждания моей РС-шки по интернетовским сетям, заснул сидя в кресле.
Приятель, выполнив свой долг, скачал информацию и по-своему задремал, погасив экран.
Я взял наполовину опустошенную пачку моих любимых «Sovereign», я закурил, глубоко впустив в себя никотиновые струи, после чего с удовлетворением выпустил в давно небеленный потолок облако дыма. «Курить бросить, что ли?» – подумал ни с того ни с сего я и, слегка усмехнувшись свежести этой мысли, затянулся еще раз.
В конце концов я курю не такие уж вредные сигареты – согласно исследованием наших специалистов, «Sovereign» содержит меньше смол и никотина нежели....
Я подумал также, что немаловажным достоинством Приятеля является спокойное отношение к этой пагубной привычке. Можно сказать, что он относится к этому по-философски. А может быть, и никак не относится.
Я встал с кресла, поежился от преждевременно наступившей осенней прохлады, пошел на кухню поставить чайник. Уходя, я бросил мимолетный взгляд в правый угол Приятельского экрана – времени было 1.05. На кухне, зажгя комфорку под чайником, я тупо уставился в окно и стал смотреть на пустой, слабоосвещенный двор, единственным заслуживающим внимания объектом которого был серебристый БМВ моего соседа-гоблина.
Ощущение нервной тоски и какого-то дискомфорта не покидало меня. Впрочем, с годами это ощущение у меня постоянно возникает с приходом первых осенних холодов. Я часто задумывался над его происхождением. Может быть, это навеяно тем, что отметив свой день рождения 25 августа, я входил в осень постаревшим еще на один год. Может быть оттого, что пять лет назад осенью в автокатастрофе глупо погиб мой старый товарищ Стас Козлов.
Та крутая программа-детектив, которая составляла значительную часть интеллекта моего Приятеля-компьютера, являлась нашим совместным с ним детищем, над которым мы работали несколько лет. Вскоре после этого я стал ловить себя на мысли, что я стал называть компьютер Приятелем, как бы перенося наши отношения со Стасом на умную, но бездушную железяку. Ведь на самом деле в Приятеле осталась часть самого Стаса, его мысли, идеи...
За последние пять лет Приятель рос и развивался, дополняясь и обрастая всевозможными новыми фенечками и прибамбасами, рожденными передовой компьютерной мыслью и на сегодняшний день представлял собой два винчестера по 7 Гигабайт плюс восемь магнитооптических дисков. Кроме этого, в помощниках Приятеля значились сканер, цветной лазерный принтер, устройство ввода и вывода видеоинформации, программы звукоанализаторов, картотека отпечатков пальцев и фоторобот.
Связь с Интернетом обеспечивал новейший телебитовый модем.
В отличие от своего Приятеля я вряд ли улучшался за эти годы. Пожалуй, это касалось всех моих сфер и ипостасей. Я расстался с целым рядом работ, женщин, друзей и знакомых.
Нынешняя сфера моей деятельности у многих вызывает усмешку и недоумение. Зачем высококлассному программисту, неглупому человеку заниматься копанием в чужом грязном белье, разбираться в чужих проблемах и пороках? И тем не менее что-то тянуло меня, вернее, нас с Приятелем,...
От моих невеселых мыслей меня оторвал громогласный гудок чайника, который возвестил о том, что он скипел и готов удовлетворить мои потребности в золотистом напитке. Я с раздражением, резким движением выключил комфорку и буркнул ему, чтобы он заткнулся. Затем я немного подумал и решил из вредности не пить чай. Напакостив таким образом ни с того ни с сего чайнику, я вернулся в комнату и снова уселся в кресло.
Очередной приступ плохого настроения и меланхолии был в самом разгаре. Я уже подумывал о том, не залить ли мне все это большой порцией горячительного (иногда это помогало), но не обнаружил в холодильнике ни следа спиртного. А я-то рассчитывал, что там что-то осталось после нашей очередной с Фимой Липовским посиделки.
Поскольку сам я алкоголь по одному из своих дурацких принципов никогда не покупаю, настроение мое не улучшилось, и я громко треснул дверью холодильника. И тут совершенно неожиданно для меня прозвучал телефонный звонок по сотовому телефону, который представился мне вершиной всегно негатива, который обрушился этим вечером на мою психику.
«Пол-второго ночи... Какой мудак...» Поскольку сотовый телефон – вещь дорогая, и мало кто знал номер. Я понял, что скорее всего звонят по важному поводу, и не поднять телефонную трубку я не могу.
