Кристина шла по темной дороге, высвечивая фонариком перед собой кружок потрескавшегося асфальта, и отчаянно взывала к изначальной мудрости, которая, как она знала, заложена в каждом разумном существе.
По обеим сторонам дороги тянулись ровно выстриженные, объятые сном чайные плантации, по темному небу стремительно неслись косматые облака, из-за которых временами выглядывала половинка луны, похожая на осколок тающей льдинки.
Проклятый автобус сломался так, что его больше не смогли починить. По дороге от Манди это случалось трижды, и каждый раз оба водителя по полчаса возились с глупой машиной, но на четвертый раз она заглохла навсегда. Последний раз они застряли где-то за Палампуром, и когда через час стало ясно, что мотор починить невозможно, Кристина решительно покинула автобус и пустилась в путь пешком.
Вперед. Несмотря на то, что большинство пассажиров предпочли вернуться в Палампур. Вперед и, главное, не падать духом, потому что, несмотря на усталость и позднее время, Кристина решила добраться до заветной цели как можно скорее. Вперед и только вперед, несмотря на то, что после двухчасовой прогулки по пустынной дороге ей пришлось окончательно распроститься с надеждой на попутку. Вперед, даже если ей придется наслаждаться прогулкой до самого утра.
Вдалеке, за чайными плантациями вырисовывались очертания пересекающихся холмов, покрытых хвойным лесом, а за ними в долине со звездным равнодушием блистали бриллиантовые россыпи огней, до которых, казалось, рукой подать. Но Кристина хорошо знала, что на эти огни надежды мало. Вряд ли посреди ночи там найдется такой же безумец, как она, который согласится довезти ее до Норбулингки. В Индии, особенно в мелких городках и селениях, в девять часов вечера уличная жизнь переселяется в дома, улицы мгновенно пустеют и наступает полноправное царствие ночи.
Неожиданно где-то далеко позади в густую тишину ночи ворвалось урчание автомобильного мотора. Кристина остановилась, прислушиваясь к звуку, и вскоре убедилась, что урчание приближается. Смутная надежда, что ее наконец хоть куда-нибудь подбросят, стремительно ворвалась в сердце.
Вскоре из-за поворота выстрелили лучи фар, и, подпрыгивая то ли от преждевременной радости, то ли для того, чтобы ее скорее заметили, Кристина, как матрос, подающий с палубы сигналы флажками, замахала над головой руками.
Джип, мчавшийся прямо на нее, резко затормозил, и его дверца широко распахнулась.
— Подбросить до ближайшей цивилизации? — спросил Кристину спокойный мужской голос из салона машины.
— Буду вам очень признательна, — ответила она, приятно оживившись.
— Что ж, садитесь, довезу вас до Чамунды, — предложил водитель.
Кристина ловко сбросила с плеч рюкзак, затолкала его в машину, потом живо забралась в нее сама.
— Представляете, — защебетала она радостно, захлопнув дверцу машины, — наш автобус в четвертый раз сломался. Отъехал километров на десять от Палампура и заглох окончательно. Целый час его пытались починить. Безнадежно. Вот я и решила отправиться пешком.
— Куда так торопитесь? В Дхарамсалу? — с усмешкой спросил водитель, трогая джип с места.
— Немного не доезжая. В Норбулингку, — ответила она и откинулась на спинку сиденья.
— Тоже путь не близкий. И вы отважились отправиться пешком? — Водитель бросил на нее быстрый взгляд.
— А что мне оставалось делать? Знаю, это выглядит безрассудно, но возвращаться в Палампур я принципиально не хотела. Не люблю отступать. Вот и решила двигаться вперед, надеясь, что кто-нибудь подбросит. — Она повернула голову и увидела, как в темноте блеснули его глаза. — А вы едете только до Чамунды?
— Да. К сожалению, до Норбулингки довезти вас не смогу.
Кристина вздохнула.
— Как жаль. Хотя и на этом вам спасибо. Может, в Чамунде я смогу нанять такси?
Водитель снова усмехнулся.
— А вы — отчаянная. И упрямая. Похоже, вас в Норбулингке кто-то ждет, — сказал он игривым тоном.
— Да, ждут, — выпалила она, не задумываясь. — Очень ждут.
— Любимый? — спросил он, бросив на нее взгляд.
Любимый. А что, неплохая идея. Может, водитель посочувствует ей и довезет до цели.
— Да, — тихо ответила она и удивилась, услышав в собственном голосе вполне искреннюю грусть.
— Понятно, — сказал он. — Но, боюсь, что ему придется провести бессонную ночь, потому что доехать сейчас до Норбулингки практически невозможно. Уже час ночи, в Чамунде все давно спят. Ни автобуса, ни такси вам не поймать. Надеюсь, вы не собираетесь шагать до Норбулингки пешком? От Чамунды это еще десять километров.
Кристина задумалась. И вправду, что она будет делать, когда они приедут в Чамунду? Только сейчас, сидя в удобном джипе, она почувствовала, что даже под пистолетом у виска не согласится брести по пустой дороге еще два часа.
— Что же мне делать? — спросила она, устало глядя на освещенную фарами дорогу впереди.
— Советую переночевать в гостинице в Чамунде, — спокойно сказал водитель. — Это близко. Там, где огни. Минут за пятнадцать доедем. А утром вы сможете продолжить свой путь.
Может, он и прав. Чего она так упрямится? Если бы ее там действительно кто-то ждал… Но с последним любимым она рассталась полгода назад, и с тех пор самой любимой для нее, если не считать родителей, осталась живопись. Собственно, эта любовь и притянула ее в очередной раз в Индию, в Тибетский институт искусств в Норбулингке, чтобы продолжить обучение традиционной сакральной буддийской живописи — тангка. Занятия начинаются завтра утром в девять. Даже если она останется ночевать в Чамунде, то утром без труда доберется в институт к началу занятий.
