Убивать человека — грязное дело. Мольбы, просьбы, а потом крики. И кровь.
Отец Мардук покинул комнату церемонии до конца заклинания. Его ладони покраснели от борьбы с духами и заблудшими душами. Но сегодня он лучше подождет снаружи. Хотя он приносил жертву. Он знал, что это не сработает.
Никогда не срабатывало.
Он стиснул зубы, толкнул наружу тяжелые деревянные двери и впустил яркий солнечный свет.
За дверьми тела висели вдоль мощеной дороги, что вела от храма Небесного братства. Они истекали кровью по старой традиции, брошенные стихиям. Но никто из них не оказался полезным.
Маги.
Последний источник истинной магии.
Кровь пятнала сотни ступенек, что вели в храм. Он был в пять этажей, построенный в начале времен рабами, захваченными при первом Правлении огня. Созданный из земли, дерева и камня, храм простоит до конца времен.
Впереди лежал Тир, пустошь, а с другой стороны и сзади было зачарованное море.
Отец Мардук стоял снаружи на вершине лестницы у храма. Он повернулся вправо к зеленым водам моря Тигири, таким чистым, что можно было увидеть белый нетронутый песок на дне. Бушующие волны успокаивали. Плавные. Они сильно контрастировали с мрачным, но необходимым видом.
Если они хотят спасти мир, им нужно жертвовать каждым найденным магом.
Пока они не найдут правильного.
— Отец Мардук, у меня есть просьба насчет следующей территории для поисков, — сказал брат Даган.
Мардук оглянулся на стареющего мужчину. Его длинные белые волосы почти доставали до колен, его хрупкое тело было укутано тяжелой лиловой мантией, еще тяжелее выглядел золотой символ их секты.
— И какой она будет? — спросил Мардук. — Еще раз скажешь Скал, и твоя голова будет на шесте.
Рот Дагана раскрылся и закрылся. Он сглотнул, румянец растекался по его впавшим щекам.
Мардук закатил глаза и посмотрел на темнеющее небо.
— Как я и ожидал. Как я и говорил каждый раз до этого, мы не будем рисковать разгневать богов вторжением на нейтральную территорию. Не думаешь, что мы потеряли достаточно их благосклонности? Нам стоит почитать их желания и оставить мирные земли в покое, — хоть он и говорил эти слова, он жаждал попасть в нетронутые земли, что хранила в безопасности старая сделка между мертвыми божествами и забытыми богами.
— Конечно, глава. Как пожелаете, — сказал Даган, и Мардук слушал, как он повернулся и пошел к двери.
— Но ты сказал не все.
Как всегда.
Не стоило потакать его идее вторгнуться в Скал. Не стоило позволять ему думать о таком. Мардук не стал бы главой секты, если бы рисковал зря. Для того нужны были приспешники.
Он призывал рунический дух, и голубая сфера зависла над его головой, озаряя его омолаживающим светом. Только так он мог не дать себе упасть от усталости. Мардук не спал.
Не мог.
Не после всего, что сделал.
Не до тех пор, пока не вернет все в мире на место.
— Боюсь, за это вы лишите меня головы.
Грудь Мардука задрожала от смеха.
— Давай. Говори вольно.
— Благодарю, отец, — сказал он, кланяясь. — Камни Тарта указывают на Скал. Камни не врут.
Мардук закрыл глаза.
— Если думаешь, что я послушаюсь каких-то камней, то ты не просто сошел с ума. Ты весь искажен.
— Но, отец, камни оставили в этом мире, чтобы направлять нас.
Мардук повернулся к нему.
— Их камни. Камни с резьбой, созданные слепыми детьми, когда мир был во тьме.
— Возможно, отец. Но у жрицы было видение.
Это было интересно. Мардук вскинул толстую черную бровь. Он сунул руки в рукава, скрестив их под грудью. А потом шагнул вперед.
— Продолжай.
Надежда заполнила глаза Дагана.
Да, им требовался весомый повод, чтобы сделать то, что Мардук хотел сделать все это время. Он знал, что его терпение будет вознаграждено.
— Она говорит, маг, что нам нужен, замечен меж двух красных рек. Истинный потомок клана Эрани.
«Продолжай».
— В Скале, отец. Уверен, если жрице снилось это место, то мы будем действовать не против воли богов. Вы не согласны?
Изобразив раздражение, Мардук тяжко вздохнул. Он тянул неудобную тишину достаточно долго, чтобы Даган сжался. Жрица была лишь девчонкой, темным эльфом, которая сказала бы что угодно, лишь бы ее не принесли в жертву. Он это допускал. Целомудренным монахам нравилось смотреть на нее, они верили ее пророческой болтовне.
Он пошел к двери, и дух в сфере следовал за ним над головой.
— Хорошо. Найдем этого мага.
Первый поцелуй должен быть особенным. Запоминающимся. Томас отодвинулся от Амалии, ее глаза открылись в смятении.
«И все?».
Ее серебристо-серые глаза заполнило разочарование.
Этого она ждала всю жизнь?
Вкус лука был на его языке, и его сухие потрескавшиеся губы не делали опыт лучше.
Он улыбнулся ей с брешью между зубов, которую она надеялась однажды полюбить.
Амалия не могла перебирать. Томас был не самым красивым, не самым умным в деревне, но он говорил о любви к ней. Он умел торговать и был добрым.
Она облизнула губы и выдавила улыбку.
Ему не повезло.
Редкие подумали бы жениться на маге. Особенно на таком, как Амалия, отмеченном богами. Не в то время, когда на магов охотились Волки или, что хуже, Братство.
Скал была нейтральной территорией. Но невидимые границы не спасали, ведь у людей на территории были такие же предрассудки, как и у тех, что снаружи.
