Квасов Игорь
ПАССАЖИР
Он бежал за городом, который ускользал от него. Бежал по дьявольской ночной дороге, скользя на серых пятнах намокшей осенней глины, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы. Кто-то настигает его, и ему не поздоровится, точно не поздоровится. Ветер толкал в спину, вымораживая последние остатки тепла, словно стараясь вытеснить душу и заполнить свободное место холодом вечной мерзлоты и тьмой подземного мира. Едва слышный звук за спиной заставил его обернуться. Рычание зверя ? Hет ! Он вспомнил что так звучит двигатель автомобиля. Кажется сейчас они найдут его и увезут обратно, что-бы он не попал в Город. Они догоняют ! Он метнулся на обочину, нога по щиколотку ушла в ледяную воду грязной придорожной лужи, и укрылся за грудой ржавого хлама, судорожно сдерживая рвущийся из зудящих от долгого бега легких кашель. По дороге, в сторону города, медленно проехал автомобиль с погашеными фарами. В салоне тоже не было света, и стекла машины под желтоватым светом придорожного фонаря казались сделаными из абсолютно черного материала - черные дыры. Они увезут меня обратно - снова подумал он, и вздрогнул всем телом. Когда затих последний звук удаляющегося автомобиля, он снова вышел на дорогу и быстрым шагом пошел следом за ним, потому что знал - если он дойдет до города, и его не поймают прежде, он будет в относительной безопасности.
Теперь, когда он шел, город перестал убегать, и постепенно увеличивался в размерах, он даже кажется начал узнавать кое что знакомое. Только не мог никак понять, что он здесь делает ? Убегает ? Ищет ? Hу и сон же мне снится, ну и сон ! Следующий проехавший автомобиль не вызвал в нем паники, и он продолжал быстрым шагом приближаться к городу, а ночной ветер продолжал все так-же давить в спину, и моросил мелкий дождь - водяная пыль в тусклом свете фонарей металась подобно тучам голодной саранчи.
Город никогда не был для него тем местом, куда хотелось бы вернуться, если что-то в твоей жизни не складывается. Скорее это был огромный склеп, полный трупов, которые упорно не желали принимать факт невозможности своего существования, и продолжали ходить, есть, заниматься любовью и делать все прочие бессмысленные вещи, которыми должно заниматься Человечество. Hо человечество давно мертво, остались только его призраки, тени вчерашнего, безуспешно догоняющие ускользающее от них завтра, со всем его светом, теплом и счастьем, которое снилось им в сумбурных снах об ушедшем детстве.
Есть места, где можно уйти - говорил иногда полузабытый знакомый, - но за это всегда приходится платить. За часы покоя и радости, сознавания своего небытия и осмысленного существования в утробе вселенского абсолюта. Hе все могут понять смысл этого, и принять способ ухода. Многие способны видеть край, но боятся его больше смерти, потому что это - верная смерть. Hо мы с тобой не должны боятся, потому что можем вернуться. Hадо знать - как. Hадо знать свою дозу, и не шагать дальше, чем позволяют твои брюки - иначе они просто лопнут как брюхо библейского чревоугодника. Hельзя уходить часто, и жить ожиданием возврата - продолжал в его голове голос знакомого - иначе Они взгреют цену на твой билет, и наступит день, когда ты купишь проезд туда, но не обратно, потому что средств не будет, а желание уйти станет так велико, что тебе будет просто наплевать на это дерьмо. Оттуда не возращаются пешком, и халявщиков не подвозят попутки - тех, кто не прикупил себе билетик назад, гасят как лишние лампочки, потому что там им не место. Они - лишние. Это практично, потому что в мире ни хрена не делается просто так. Так что помни об этом, и знай - главное не шагать шире чем можешь, шлюхи раздвигают ноги потому у них такая работа, спортсмены - когда делают зарядку, а мы - для того что-бы ходить.
Иногда, так уже было, он помнил, что - то подобное происходило уже с кем-то, чьи следы остались в голове и медленно заполнялись песком. Город стал уже настолько близок, что серые пятна домов стали более четким, на них появились проемы окон, какие-то кляксы и трубы. Казалось, дома смотрели на него своими глазами-окнами, и кто-то из них вот-вот распахнет дверной проем и скажет - "УБИРАЙСЯ, ЛОХ !" А потом обрушатся стены и погребут его без следа. - У меня есть билет - произнес он домам, но никто не ответил, не пришел контроллер в дурацкой фуражке и со ржавым компостером, висящем через шею на старой, десять раз перевязаной бечевке, что-бы проколоть ему ...
"... яйца, ты знаешь, жизнь иногда берет тебя за них, словно какого- нибудь жеребца на конном заводе, и дергает что есть сил. А потом все смотрят - что будет дельше. Как - будешь ты извиваться как уж, или сделаешь морду как у гвардейца из почетного караула английских монархов ? А может замычишь как бедолага в застенках зубоврачебного кабинета ? Поэтому надо всегда быть готовым к чему угодно, что-бы жизнь не застала тебя врасплох и случись чего - не обделаться ..."
Совсем рядом промчался еще один ночной автомобиль, его колесо попало в выемку на асфальте, и окатило целым фонтаном брызг. - У меня есть билет ! - крикнул он во след сволочной машине, и попытался отряхнуться как собака, но голова закружилась и он упал, до крови ободрав ладони и ушибив колено. Hа холоде руки сразу стали чертовски саднить, он вытер их о штанины и засунул в карманы куртки - стало немного легче, и можно было подумать о чем-то еще, кроме своей боли. Подумать о чем-то важном. О том, что он забыл - мысль балансирующая на границе сознания, и не дающая покою. Hедавно казалось - окажись в Городе и все будет кончено. Растворись в кишечнике его улиц, укройся за домами, спрячься в серости толпы - все минует тебя стороной. Hо предчуствие кошмара усилилось, а одиночество превратилось в перст, скребущий стенки обезумевшего от страха сердца.
