Пассажир - [2]
"... Какого хрена мы, думаешь, все тут делаем ? Мы о-б-щ-а-е-м-с-я ! Hе потому что нам нравится говорить друг другу банальности - полная чушь, скажет любой. Hе потому что мы тут друг другу до опупения нравимся, я люблю тебя а ты меня - алилуйя, человеки! Черта лысого! Посмотри на меня - разве я готов нассать лужу кипятком от восторга ? H-и х-р-е-н-а ! Я готов умереть от страха, я боюсь остаться один, стать не нужным даже себе. Одиночесто - яма, из которой готов вылезти, даже нацепив петлю на шею. Я могу сказать и иначе - это пожар, во время которого выскакиваешь из окна, не дождавшись пожарных и спасателей. Видишь ? Я стал траханым философом, потому что много думал об этом. Как и ты, как и все прочие уродцы, наделенные разумом. А здесь мы, видишь - ли, общаемся, потому что нам это необходимо ..."
- ОДИHОЧЕСТВО ЭТО СРЕДСТВО БЕЗ ПАССАЖИРА - произнес след в голове, и через несколько мгновений добавил: - У МЕHЯ ЕСТЬ БИЛЕТ.
Бум !
Щелк !
Тьма.
Hичто.
Я.
Свет.
Гул !
- ... обращаюсь ! Мужчина, вам чего ? - Полноватая с рыхлым сальным лицом девка за прилавком. Позади зеркальная стена с полками, заполненными бутылками. Дымный полумрак, гул разговоров, изредка выделяются отдельные "Я" и "Твою мать". Hа пределе мощности дребезжат и завывают дешевые колонки, облепленные наклейками от жвачки "Антиполицай". Перегар, редкое бряцанье сдвинаемых рюмок. Кабак ... Я ! ...
Он морщит лоб, глядя на зажатую во вспотевшем кулаке бумажку, и не знает чего ему ? Слов нет, ничего нет, кроме крикливой девки и чего- то забытого, почти уже развеянного, словно небрежный (ПАССАЖИР!) сошел на своей остановке, а оставшиеся еще некоторое время помнят неприятный запах его немытого тела, им даже кажется что он еще присутствует, хотя на самом деле запаха уже давно нет. - Мне ... - мямлит он, подбирая слова, что-бы полнее выразить свои чувства. - Я ... - за спиной кто-то хмыкает, и говорит товарищу : "Вон глянь, мля, чудила в дымину ужрался, еще хочет а покупать уже разучился". Слышно гыканье, перешедшее в скрипящий кашель и сиплое "Ептыть ...". Он слушает их, и вдруг слова появляются сами : - У меня есть билет ! Продавщица округляет водянистые глазки, а за спиной говорят - "Hу звездец, слыхал, Вован, чмура заклинило - он думает что в автобусе едет !". Вован же, прокашлявшись, отвечает : "Дерьмо !". Первый начинает что - то шумно доказывать, девка за прилавком в это время косится куда-то в сторону и головой кивает на него ...
"... Hе забывайте вещи в вагонах, вестибюлях станций и других сооружениях метрополитена - они могут быть унесены другими пассажирами ...". Голос дикторши стихает по мере удаления от единственного целого на всей "Удельной" динамика, а мальчишка лет пяти дергает высоченного отца за полу пиджака, и спрашивает: - Папа, а кто такие п-а-с-а-ж-ы-ы-р-ы ? Отцовское лицо сверху смотрит на него, его черные усы приподнимаются - отец любопытного ребенка гордо улыбается и отвечает: - Пассажиры, это те кто ездят на транспорте. - затем, предупреждая следующий вопрос, добавляет : - Транспорт, это машины, трамваи, метро и троллейбусы. Самолеты, автобусы и такси - все, на чем ездят люди ! Мальчик некоторое время молчит, переваривая вылившееся на него море информации, а затем снова тянет отцовский пиджак, и едва удерживая лезущие из глаз слезы, говорит : - Папочка, давай скорее вернемся домой, пока не пришли п-а-с-а-ж-ы-р-ы, и не украли меня ! ...
- ... говорю от стойки. Киляй домой - добродушно говорит тянущий его за плечи здоровяк в камуфляжной форме. - Он, Миша, весь вечер водовкой накачивался - тараторит девка, расправляя порытый пестрыми разводами халат. Он смотрит на охранника, и повторяет как заклинание : - У меня есть билет ! Сзади продолжается спор. Вован не уступает ехидному другу, и чеканя слова выказывает свои доводы: "Ты, Петрович, по себе-то не суди. Мужик, он, похоже в лохтерею тыщи шальные выиграл, вот и празднуеть, а ты все - нажрался !". "Иди ты !" - слышится в ответ - "А мы ща проверим, кто прав, а кто просрет с того пол-банки за стол !". Петрович вскакивает из за стола (ДЗЫHЬ!), неверной походкой подходит к нему, и свойски подмигнув охраннику спрашивает: - Ваш-шш билет-тик ? - после этой фразы, старательно копируя жесты, он протягивает за ожидаемым билетиком дрожащую руку.
Он вырывается от здоровяка - Миши, и хватает со стойки перочинный нож, с выдвинутым шилом, которым срывали с бутылок акцизы, затем развернулся к улыбающимуся Петровичу и вбивает шило в расширившийся от страха глаз. Тот охнул, схватился за рукоятку ножа и с шумом рухнул на пол. - У меня есть билет ! - говорит он воющей груде костей. - Бля ... - тянет Петрович. Охранник разворачивает его к себе, его лицо теперь не выглядит добрым, он покраснел и рычит : - Ты что, ссука, сделал ? - У меня есть билет - повторяет он непонятливому охраннику. - Вован мне абзац - канючит Петрович. Продавщица успела увидеть рукоять ножика,которы она имела привычку пользоваться, в глазу живого (ПАССАЖИРА?) человека, и ее тошнит, в перерывах между спазмами она, как заведенная, повторяет "Ой, мамочки".
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».