Пароль — «Прага»
Павлина Федосеевна Гончаренко / Яков Фроимович Шнайдер
В документальной повести «Пароль — «Прага» рассказывается о волнующих событиях последних лет второй мировой войны.
Советский партизанский отряд под командованием капитана Е. А. Олешинского прибыл в Чехословакию, чтобы помочь братскому народу в борьбе за освобождение страны от фашистских захватчиков.
Очень быстро отряд вырос в большое партизанское соединение «Смерть фашизму!», которое прославилось своими героическими действиями на всю страну.
Из повести читатели узнают о бесстрашных диверсиях и смелых боевых операциях чешских и советских партизан.
Горой повести не выдуманы. Авторы побывали на местах описанных событий, встретились с их участниками в Чехословакии и в нашей стране.
| Жанры: | О войне, Документальная литература, Приключения |
| Серия: | Библиотека солдата и матроса |
| Всего страниц: | 45 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1966 |
| Формат: | Полный |
Пароль — «Прага» читать онлайн бесплатно
ПРОЛОГ
Герой погиб, и живые не знали, где его могила. Улицу своего города они назвали его именем — именем капитана Олешинского. Молодые, те, что во время войны были детьми, слышали о капитане Олешинском от родителей и представляли его волевым, бесстрашным командиром. Никто не выяснял, сколько в воспоминаниях о нем было правды, а где начиналась легенда. Даже «партизанская мать» — старенькая сельская пекарка Ружена Матисова, которая ближе всех знала капитана, всегда снова и снова жадно слушала о нем то, свидетелем чего была и она сама.
И теперь еще зимними вечерами, когда село окутывают дремотные сумерки, в домике пекарки долго не гаснет свет. Там возле натопленной печки сидят женщины. За работой они слушают Ружену. Ее голос то дрожит, то переходит в шепот:
— Святая Мария, какой это был человек!
Ружена узловатыми пухлыми пальцами долго протирает стеклышки очков. В такие минуты старая пекарка не может простить себе, что не расспросила она капитана, откуда тот родом, где в России искать его родителей. Ведь они должны знать, как партизанил их сын в Пршибрамском округе. О, она бы рассказала им все, что видела! И о том майском дне…
Кто бы мог подумать, что именно в солнечный, радостный День Победы оборвется такая жизнь?
То была его двадцать шестая весна. Только двадцать шестая.
Об этом дне Ружена рассказывала уже со слов Петра Гошека, шофера капитана и единственного свидетеля того, что случилось по дороге в Прагу.
ТРЕВОГА СТАРОГО ИМЕНИЯ
— В Добржиш, — приказал Кругер шоферу, тяжело плюхнувшись на сиденье «оппель-капитана». Машина с ходу рванулась на широкое шоссе. То ли случай в комендатуре так повлиял на него, то ли это была самая обычная усталость, но полковник незаметно для себя задремал. Ему даже приснилось, будто к нему, начальнику Пршибрамского гарнизона, приехал сам фюрер. Гейнц Кругер удостоился такой чести за разгром партизанских банд, за то, что поймали наконец их главаря, проклятого капитана Олешинского. И вот пришла награда.
Фюрер прибыл, чтобы лично вручить Кругеру Железный крест и генеральские погоны. Рядом стоит этот выскочка из гестапо, тупой себялюбец Мюллер, который осмеливался говорить ему, полковнику, всякие глупости. Теперь он угодливо улыбается и лезет целовать пальцы Кругера. Мерзавец! Полковник порывисто отводит руку и… просыпается от боли: во сне он со всего размаху ударился об ручку дверцы.
— Уже Добржиш, господин полковник, — по-своему понял суетливость начальника шофер, — скоро будем на месте.
— Угу, — буркнул тот в ответ, растирая пальцы.
Небольшое старинное местечко Добржиш затерялось в тихом Среднечешском плато. Ужасы войны долгое время обходили его. В Пршибраме, Инце и даже в маленьком Мнишеке разместились немецкие гарнизоны, гестапо, военные школы. Вся местная промышленность, все небольшие частные мастерские превращены в военные объекты. Все работает на войну. А в тихом Добржише — всего лишь одна полицейская управа, какой-то завалящий бургомистр и несколько местных жандармов.
Машина сбавляет ход, сворачивает с шоссе в аллею, обсаженную липами, и подъезжает к высоким воротам. Там, в глубине старого парка, чернеет массивный дворец с мраморными колоннами.
Здесь живет князь Бранку, наследник некогда богатого чешского рода. Он получил этот дворец за год до мюнхенских событий и переехал сюда вместе с женой Хильдой, худощавой, властной немкой, дочерью известного лейпцигского врача.
Бранку боготворил свою супругу и награждал ее изысканными комплиментами, когда замечал в ее прищуренных глазах недовольство. Но даже самому близкому другу Бранку не признался, что побаивается Хильды. Правда, он умел отвести ее гнев. Вот и сегодня, вручая Хильде дорогой браслет, Бранку смотрел на жену так, будто говорил: «Видишь, как я почитаю тебя, дорогая». Она же морщилась, неторопливо примеряя холодный драгоценный ободок на костлявую руку.
— Ох какие вы, чехи, сладенькие, — угодливо, в тон мужу, но со скрытой издевкой сказала Хильда.
Бранку принял эти слова за благодарность и припал губами к ее руке. Но Хильда молча отдернула руку, сняла дорогой подарок и деловито спрятала.
— Жить не умеете, — сухо бросила она по-немецки.
Князь заглядывал жене в глаза, и это раздражало ее.
— Мне что-то нездоровится, оставь меня, — отмахнулась она, — я хочу отдохнуть.
Все чаще Хильда томилась и чувствовала себя в тихом Добржише как на забытом острове. Ей хотелось быть заметной в немецкой империи, она жаждала деятельности, связей с именитыми особами, и тишина имения ее раздражала. Хильда нервничала и свою злость нередко вымещала на муже.
С 1938 года, когда первые моторизованные части гитлеровских дивизий перешли границу Чехословакии, Хильда преисполнилась розовыми надеждами, особенно когда в 1941 году войска фюрера вошли в Россию и большевики, как и следовало ожидать, не устояли перед их натиском. Из каждого громкоговорителя на весь Добржиш раздавались победные выкрики, гремели марши, да и сам Гитлер довольно часто произносил боевые речи. И словно живым доказательством того, что это были не пустые слова, с лязгом и грохотом шли на восток бронетанковые части, автомобильные колонны с пехотой и боеприпасами, а в Германию — хлеб, руда, сахар, эшелоны со скотом и — только ночью, не для постороннего глаза — эшелоны с ранеными.
