Действие первое. На сцену непринужденно выходит герой. Героиня — в шоке.
Сиплый голос из авторской суфлерской будки: "Предупреждаю: герой — упырь! В самом худшем переносном значении этого слова"
Пятница, вечер. В травмпункте бенефис. Длится он уже три часа, и конца-краю ему не видно. Каждой второй — пьяный. Каждый первый — рассечения, вывихи и переломы в результате драки. Добрый вечер, «пятница, вечер». Спасибо, что число — не тринадцатое. Дежурный врач — Варвара Глебовна Самойлова, двадцати семи лет от роду, хирург, хоть и молодой, но настоящий, по призванию, да еще и из хирургической династии. Отец — травматолог, брат — детский хирург. Сама Варвара Глебовна нашла себя на ниве общей хирургии. Хотя сейчас, зашивая очередную распоротую руку, со спиной в мыле, про себя не без сожаления вспоминала, как отец с братом в два голоса советовали ей идти в челюстно-лицевую. Нет же. Ей тогда казалось, что общая хирургия — самая настоящая. Все там есть. Да уж, все. Столько, что не унести.
К десяти вечера поток сирых и калечных, наконец-то, иссяк. Но стоило Варе взяться за телефон, чтобы позвонить наверх, в отделение — дверь распахнулась. И не как положено, а с грохотом об стену. Первой в кабинет вкатилась невеста в пышном платье, следом протиснулся слегка поцарапанный свидетель, потом под руки ввели огромного человека с багровым пятном вместо лица. А потом ввалились еще с пяток человек. В травмпункт пожаловала русская свадьба во всей красе — бессмысленная и беспощадная.
— Всем, кроме пострадавшего — выйти, — скомандовала Варвара. Из-за стола напротив сурово и неумолимо вставала ей в помощь медсестра Зоя Анатольевна Волгина.
— Не слышали, что доктор сказал?! Всем посторонним выйти из кабинета!
Тут же начались споры на тему «Кто тут лишний?» и сутолока у двери — Зоя Анатольевна умела одним лишь видом и взглядом внушить уважение и трепет. Варя Самойлова искренне надеялась, что с годами тоже приобретет этот полезный навык.
В конце концов, из всей толпы в кабинете остались двое: здоровенный детина с отекшим и залитым кровью лицом и поддерживающий его тип — габаритами и степенью помятости чуть уступавший товарищу.
— На кушетку, — Варя встала из-за стола. Судя по тому, что верзилу его друг вел под руку, в первую очередь надо осмотреть глаза. Нет, сначала отмыть кровь. Варя кивнула Зое Анатольевне, но та уже была на полпути к перевязочной.
Осмотр показал, что глазные яблоки видимых повреждений не имели. Глаза заплыли из-за гематом. А вот глубокое рассечение по линии челюсти требовало к себе серьезного внимания. Из парня — а, после того, как смыли кровь, стало ясно, что мужчина молод, по виду ровесник самой Вари, может, чуть старше — чуть Гуинплена не сделали.
— Чем это его? — Варвара спросила у второго, обернувшись от раковины.
— «Розочкой», — охотно ответил тот.
— Заявление будете в полицию писать?
— Нет, нет! — замахал руками товарищ пострадавшего. — Вы там запишите, что он упал и о стекло порезался. А мы так… Свои люди — сами сочтемся.
Как могут посчитаться «свои люди», раскраивающие друг другу лица осколками бутылок, Варя предпочитала не думать. Ей было чем заняться.
В зашивании подобных ран она успела порядком поднатореть. И теперь руки делали свои работу механически. А хозяйка рук отдала себя на откуп усталым мыслям и вполуха слушала, как Зоя Анатольевна заполняет карточку и задает вопросы спутнику того, кого сама Варя как раз в это время зашивала.
Умение за работой болтать — так, ни о чем, чтобы не молчать, чтобы развлечь себя и пациента, тоже пока не давалось Варе. Особенно сейчас, когда над всем превалировало желание упасть вот на эту кушетку и вытянуть ноги. Или — протянуть. Устала что-то. Прямо очень.
— Ты блондинка?
Варя вздрогнула и чудом не выронила иглу. И только сейчас сообразила, что человек, которому она оказывает медицинскую помощь, впервые заговорил. А до этого он молчал — только шипел, когда убирали кровь с разбитых губ. Всю необходимую информацию Варвара с Зоей Анатольевной получили от его словоохотливого товарища. А теперь пациент вдруг заговорил. Голос у него оказался хриплый. И вопрос мужчина задал неожиданный. Варе вдруг захотелось ответить: «Да». Просто чтобы не спорить. Не спорить с человеком таких габаритов, с разбитым в драке лицом и хриплым, даже грубым голосом.
— Почему вы так решили? — Варя снова принялась за работу. Он поморщился.
— Я люблю блондинок. Они красивые и послушные. Ты пахнешь, как блондинка, — он продолжал ей бесцеремонно «тыкать», но Варвара решила и на это тоже не обращать внимания. Он явно нетрезв, а связываться с пьяным — себе дороже. — У тебя хорошие духи. И руки мягкие. Как у блондинки. И задница как у блондинки.
Нет, настоящим чудом было то, что иглу она не выронила сейчас — когда здоровенные мужские ладони нагло легли ей на ягодицы. Он сидел на кушетке, она стояла перед ним — поэтому все условия для такого бессовестного вторжения в ее личное пространство у него были — тем более, с такими длиннющими руками. Варя осознала, что открыла рот, но звуки почему-то не произносились — видимо, от возмущения перехватило горло. Но это было только начало.
