Падение Икара

Падение Икара

Второй век до новой эры. Власть в Риме захватил беспощадный диктатор Сулла. Он жестоко преследует своих противников, все неугодные занесены в особые списки — проскрипции, и каждый из них может в любой момент поплатиться жизнью. С драматическими событиями той поры тесно переплелась судьба главного героя повести — маленького Никия. О его приключениях, жизни, полной лишений, вы прочтете в этой книге. Написала ее Мария Ефимовна Сергеенко, доктор исторических наук, автор многих научных трудов по истории древного мира.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 68
ISBN: -
Год издания: 1963
Формат: Полный

Падение Икара читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Второй век до новой эры. Власть в Риме захватил беспощадный диктатор Сулла. Он жестоко преследует своих противников, все неугодные занесены в особые списки — проскрипции, и каждый из них может в любой момент поплатиться жизнью. С драматическими событиями той поры тесно переплелась судьба главного героя повести — маленького Никия.

О его приключениях, жизни, полной лишений, вы прочтете в этой книге. Написала ее Мария Ефимовна Сергеенко, доктор исторических наук, автор многих научных трудов» по истории древного мира.

Вместо предисловия

В маленьком кабачке, стоявшем недалеко от пристани на Тибре, было, по обыкновению, людно и, против обыкновения, тихо. Высокий легионер с повязкой на лице и рукой на перевязи задумчиво глядел куда-то вдаль, позабыв о колбасе, которая стояла перед ним в маленькой мисочке и чуть дымилась; несколько человек, расположившись около круглого большого стола, неторопливо потягивали дешевое кислое вино из ватиканских виноградников, перебрасываясь иногда короткими фразами; в темноватом углу жевал хлеб с луком старик в темном плаще, и только группа совсем юных матросов-греков без умолку болтала, живо и весело, напоминая стайку слетевшихся вместе беззаботных воробьев.

Дверь[1] отворилась. На вошедшего оглянулись да так и не отвели глаз. Был он среднего роста, прям и широкоплеч, но лицо его, исполосованное глубокими шрамами, все в рубцах и рытвинах, с перебитым носом, казалось страшной маской, а не лицом живого человека. Только у маски были умные, внимательные глаза, а улыбка, с которой вошедший поздоровался с сидевшими, была доброй, ласковой и печальной.

Греки со свойственной их народу деликатностью опустили глаза и затараторили с преувеличенной быстротой и деланным жаром; сидевшие вокруг стола потупились.

Легионер не сводил глаз с вошедшего, и, когда тот, взяв со стойки миску с бобами (брал ее он левой рукой: пальцы на правой были скрючены и не разгибались), огляделся, где бы сесть, он встал и приветливым жестом пригласил его за свой столик. Незнакомец поставил миску, но не сел. С минуту оба глядели друг на друга и затем кинулись друг другу на шею.

Несколько минут и тот и другой молчали. Первым заговорил легионер:

— Мус, друг, земляк! Жив, жив! Вместе бились с кимврами, в одной палатке жили! Мне сказали, что ты убит под Верцеллами. Будто видели, как какой-то кимвр хватил тебя топором.

— А я считал, Мерула, что тебя нет в живых. Хотел даже под Венафр[2], к твоей хозяйке, наведаться, про тебя расспросить.

— Мус, скажи, кто…

Но Мус уже не успел ответить. Около них столпились и жадно слушали моряки-греки. Один из них почтительно поклонился воинам:

— Не посетуйте на нас, чужестранцев, расскажите нам о кимврах. В Греции у нас чего только о них не говорят! Не знаешь, чему и верить. Рассказывают, что это великаны, потомки титанов, тех, которые пошли на борьбу с самим Зевсом. И будто земля раскрылась и они вышли из самой ее глубины…

— Мус, расскажи им. Тебе всегда надо было все знать; я помню, ты в лагере всем старым солдатам житья не давал, постоянно расспрашивал про кимвров…

— Да, расспрашивал… и на собственной шкуре узнал. Высокие они очень, это правда, вдвое выше меня, а так — такие же люди, как и мы с тобой, грек. И вышли они вовсе не из земли: прогнало их с родных мест море. Жили они где-то далеко-далеко на севере, на берегах моря, и море это вдруг пошло на них, залило всю землю. Им пришлось уйти, и они отправились всем народом, с женами, детьми, со стадами искать себе пристанища. Всю Европу прошли. Земли много, лежит она вот перед ними, а поселиться негде: отсюда гонят, оттуда гонят.

— Кто тебе все это рассказал, Мус?

— Погоди, Мерула, узнаешь. Просили они у нашего сената дать им земли; обещали жить мирно, верно служить в наших легионах. Так бы и было: у них в обычае слово свое держать крепко. Куда там! Чтоб римский сенат землю дал! Он бы и воздух рад себе забрать! Пришли они в нашу провинцию — к этому времени подошли к ним их родичи, тевтоны, и еще какое-то племя, — начали грабить, конечно. Выступило против них наше войско, и разбили они его в пух и прах: от десяти легионов горсточка осталась. Кимвры направились в Испанию, а тевтоны рассыпались по всей Галлии. Что там было! От деревень и хуторов только кучи золы остались. Кто успел убежать в города, тот и уцелел. Да как уцелел! Что творилось по городам! Сидят люди в осаде; съели все, что можно; голодают, а сдаваться не хотят. И вот перебьют всех, кто сражаться не может — женщин, стариков, детей, — и едят их мясо. Мне старик галл рассказывал. Высокий, крепкий, как дуб, рассказ ведет ровно, голос не дрогнет, только руки так стиснул, что пальцы побелели. Он все это своими глазами видел… Детей лишился. А я слушал и плакал, открыто плакал… Людей жалко, страну жалко.

Греки слушали затаив дыхание. Рассказ захватил их; взволнованные, потрясенные, они, казалось, сами готовы были заплакать.

Мус продолжал:

— С тевтонами покончил Марий; уничтожил их при Секстиевых Водах[3]. А кимвры пошли на Италию; в Испании, говорят, пришлось им круто. Перевалили через Альпы всем скопом, с женами, с детьми, с обозом, со стадами и собаками. Начальник наш, Катул, разумный человек и осмотрительный, стал так, чтоб закрыть им проход через Атезис


Еще от автора Мария Ефимовна Сергеенко
Помпеи

Книга известного русского ученого M. Е. Сергеенко впервые вышла в свет в 1948 г. и была приурочена к двухсотлетию начала раскопок в знаменитых Помпеях.Автор повествует об обстоятельствах гибели Помпей, истории двух первых столетий раскопок, убедительно воссоздает картину жизни античного города и его граждан. Глубокие знания ученого, ее энциклопедическая эрудиция, прекрасное владение материалом, живая и увлекательная манера повестования позволяют причислить труд к числу классических.Для студентов, учащихся, преподавателей, а также широкого круга читателей.


Жизнь древнего Рима

Книга историка античности М. Е. Сергеенко создана на основе лекций, прочитанных автором в 1958–1961 гг., впервые вышла в свет в 1964 г. под эгидой Академии наук СССР и сразу же стала одним из основных пособий для студентов-историков, специализирующихся на истории Рима.Работа, в основном, посвящена повседневной жизни Рима и его жителей. М. Е. Сергеенко подробно рассматривает археологические находки, свидетельства античных авторов и другие памятники для воссоздания обычаев и мировоззрения древнеримского народа.Сугубо научный по рассматриваемому материалу, текст книги, тем не менее, написан доходчиво, без перегруженности специальной терминологией, так как автор стремился ознакомить нашего читателя с бытом, с обыденной жизнью древнего Рима — ведь без такового нельзя как следует понять ни римскую литературу, ни историю Рима вообще.


Простые люди древней Италии

В распоряжении читателя имеется ряд книг, которые знакомят его с фактической историей древнего Рима, с его экономической и социальной жизнью, с крупными деятелями тех времен. Простые люди мелькают в этих книгах призрачными тенями. А между тем они, эти незаметные атланты, держали на себе все хозяйство страны и без них Римское государство не продержалось бы и одного дня. Настоящая книга и ставит себе задачей познакомить читателя с некоторыми категориями этих простых людей, выделив их из безликой массы рабов, солдат и ремесленников.М.Е.


Рекомендуем почитать
Шукшин

Судьба Василия Макаровича Шукшина (1929–1974) вобрала в себя все валеты и провалы русского XX века. Сын расстрелянного по ложному обвинению алтайского крестьянина, он сумел благодаря огромному природному дару и необычайной воле пробиться на самый верх советской общественной жизни, не утратив корневого национального чувства. Крестьянин, рабочий, интеллигент, актер, режиссер, писатель, русский воин, Шукшин обворожил Россию, сделался ее взыскующим заступником, жестким ходатаем перед властью, оставаясь при этом невероятно скрытным, «зашифрованным» человеком.


Генри Миллер

Жизнь американского писателя Генри Миллера (1891–1980) легла в основу его романов «Тропик Рака», «Тропик Козерога», «Черная весна» и трилогии «Роза распятая», оказавших в свое время шокирующее воздействие на читателя. Помимо потока воспоминаний, замечаний, мыслей, различных сцен, он излагает в них подробности интимной жизни — и своей, и своих героев. Книги Миллера десятилетиями находились под запретом и не издавались, а их создатель вечно скитался и существовал за чужой счет. Миллер был не только прозаиком, но и одаренным графиком, неплохо играл на фортепиано, тонко разбирался в литературе, искусстве театра и кино.


Барьер

В сборник вошли произведения писателей европейских социалистических стран: П. Вежинова, К. Вольф, К. Боруня, Э. Гейереша и др. Занимательность сюжета, оригинальность художественной формы помогают им исследовать животрепещущие нравственные проблемы человека нового, мира — мира созидания.


Homo Sapiens 2.0

Сборник статей с сайта hs2.me, которые в доступной форме описывают то, как устроена психика человека.Все последние обновления вы можете найти на самом сайте.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.