— Черт побери, Тоби, швырни им пару шиллингов и поехали своей дорогой!
Излив этим возгласом свою досаду, привлекательный длинноногий джентльмен откинулся в двуколке, ожидая, пока его грум, лохматый сорванец лет четырнадцати, роется во вместительном мешке, предназначенном для раздачи милостыни.
— Боже милостивый! — продолжал джентльмен, карие глаза которого сузились от раздражения, — Боже милостивый, уж одного этого адского завывания довольно, чтобы навеки отвадить людей от Бата. А я-то считал, что обычай приветствовать каждого приезжего трубами и фанфарами давным-давно умер и никто его не оплакивает. Только послушай этого парня! Да его следовало бы обмазать дегтем, обвалять в перьях и заткнуть им его же собственную дудку!
Двуколка покатила прочь, и грум оглянулся через плечо на маленькую группу музыкантов, сбившихся в кучку у заставы, обозначавшей въезд в город Бат по Лондон-роуд. Из их инструментов нестройной какофонией рвалось радостное приветствие очередному экипажу, с громыханием въезжающему в Бат. Когда звуки замерли далеко позади, Тоби пожал худенькими плечами.
— Каждому надо на что-то жить, милорд.
Энтони Брент, граф Марчфорд, неодобрительно покосился на мальчугана и, замедляя ход двуколки по все более людным улицам города, вернулся к своим мыслям. «Да, — угрюмо размышлял он, — и в самом деле каждому надо на что-то жить, но беда в том, что некоторые предпочитают делать это за чужой счет». Свернув, чтобы избежать столкновения с плетущейся на рынок телегой, он снова проклял вызов, оторвавший его от столь приятного времяпрепровождения в Лондоне. Вот досада, что пришлось сюда приезжать! Куда как лучше было бы оставаться средь милой сердцу лондонской суеты, налаженной уютной жизни, а самое главное — вблизи от девушки, чью руку он собрался просить у ее отца как раз на этой неделе.
В кармане жилета похрустывало письмо, которое привело его в Бат.
«Тони, ты должен что-нибудь сделать!» — гласила первая же строчка этого письма, подчеркнутая и перечеркнутая столько раз, что стала совершенно неудобочитаема. Граф вздохнул. Сколько раз ему уже приходилось слышать от Элинор эту фразу? Спору нет, она была славной сестричкой, но, по всей видимости, считала его чем-то средним между адвокатом, волшебником и мальчиком на побегушках.
Тем не менее сейчас, похоже, у нее были причины тревожиться. Тетя Эдит, учитывая ее солидное состояние и то, что жила она совершенно одна, без мужской поддержки и совета, представляла собой завидный объект для любого ловкого любителя поживиться за чужой счет, пронюхавшего про ее богатство. По всей видимости, на сей раз это презренное племя было представлено женщиной, причем, мрачно подумал граф, в высшей степени проворной. И, что хуже всего, теперь эта пройдоха поселилась вместе с тетушкой в качестве ее компаньонки.
По словам Элинор, эта особа, сущая змея подколодная, успела так обворожить свою работодательницу, что тетя Эдит начала уже поговаривать о том, чтобы отписать ей по завещанию весьма значительную сумму. Надо принять срочные меры, взывала в письме сестра, и без промедления избавиться от этой угрозы семейному спокойствию.
Долгие годы почтенная престарелая дама яростно отрицала необходимость вообще обзаводиться компаньонкой, настаивая, что сможет обойтись услугами одной лишь своей камеристки, неприступной и грозной матроны по имени Грендич. Однако в последние несколько лет силы, да, похоже, и вкус к жизни леди Эдит катастрофически пошли на убыль. Она слишком много времени проводила в одиночестве в своем огромном городском особняке, иногда отказываясь даже спуститься к обеду. Наконец Элинор все же ухитрилась убедить тетю, что ей нужен кто-то, на кого можно было бы возложить заботу о ее благополучии и удобствах. Кто-то, кто вел бы все домашние дела и чье общество скрашивало бы ее досуг.
Элинор предложила тетушке подходящую кандидатуру, но, поскольку леди Эдит отстаивала свой собственный выбор, некую девицу из благородной, но обедневшей семьи, рекомендованную ее ближайшей подругой, Марч раздраженно осадил сестру. «У тебя просто талант чертовски досаждать тете всякими пустяками, Эл, — написал он ей. — Если ей так уж сдалась эта старая дева — на здоровье!»
Похоже, так будет всю жизнь, горько размышлял Марч. Судя по всему, он был наделен даром отсутствовать в те самые моменты, когда более всего нужен семье, а теперь вот пожинал плоды этого.
Но уж хотя бы на сей раз он оказался на месте и мог справиться с ситуацией, прежде чем семье будет причинен серьезный вред. Свернув с Лондон-роуд на Гвинеа-лейн, Энтони Брент выехал на улицу, ведущую к особняку его тетушки. Ничего, он быстро сумеет взять все под контроль и еще до конца недели выставит авантюристку. Оставалось только надеяться, что требования ее не окажутся чрезмерными, хотя Марч отдавал себе отчет, что готов отдать что угодно, лишь бы отделаться от этой мошенницы. Костьми ляжет, а увидит ее обмазанной дегтем и обвалянной в перьях. Он твердо решил, что чего бы ему это ни стоило, но семейство его больше не падет жертвой расчетливой гарпии.
