Задребезжал дверной звонок.
Кто бы это мог быть? Как бы отвечая на вопрос Зу, тот, кто до этого звонил в дверь, теперь дважды в нее постучал. Так давал о себе знать только Тони.
Девушка нахмурилась. Это как-то не вязалось ни с обручальным кольцом, лежащим на туалетном столике, ни с белым подвенечным нарядом, висящим на дверце шкафа. Однако настроение Зу объяснялось просто: она только что приняла душ, не успела как следует вытереться, мокрые волосы тяжело ниспадали на влажное тело. Вряд ли прилично невесте принимать жениха в таком виде в самый канун свадьбы. Но, к полному своему ужасу, Зу вдруг поняла, что впускать Тони ей не хочется не только из-за старомодных предрассудков. Она попыталась подавить в себе излишнюю щепетильность. Ну и что, если она предстанет перед ним именно в таком виде? Ведь все равно после завтрашнего дня…
Ее мысли прервал новый, уже настойчивый стук. Зу вздохнула, накинула короткий купальный халат, сунула ноги в мягкие шлепанцы и пошла открывать дверь, на ходу пытаясь просушить волосы полотенцем.
И вдруг у Зу перехватило дыхание. Что вы тут делаете? Эти слова она собиралась адресовать Тони, который намеревался провести весь вечер на холостяцкой пирушке с друзьями. Однако жениху она задала бы вопрос не так воинственно. Этот тон вполне соответствовал фразе, которую Зу произнесла сразу после своего резкого вопроса.
— Ну, Мэт Хантер, ваш трюк просто отвратителен.
— Какой трюк?
— Сами знаете, какой.
— Вы имеете в виду то, как я постучался?
— А что же еще? Вы ведь отлично знали: я подумаю, что это Тони.
— Откуда я мог это знать?
Полное равнодушие, с каким Мэт произнес эти слова, никак не вязалось с его пламенным взглядом. Хантер с нескрываемым удовольствием взирал на наспех прикрытую наготу невысокой складной фигурки Зу, на ее стройные ноги. В его взгляде не было ничего оскорбительного. Тем не менее Зу почувствовала где-то внутри странное ощущение беспокойства. И до нее вдруг дошло, что все, касающееся Мэта Хантера, она воспринимает особенно остро. Взгляд его устремился к лицу Зу. Глаза Хантера, черные как ночь, не скрывали чисто мужского интереса к ее персоне.
— Вы гораздо красивее, чем я вас помнил.
— А вы гораздо наглее, чем я вас помню. Завтра я выхожу замуж. Зачем вам понадобилось вновь возникнуть именно теперь, после столь долгого отсутствия? Разве нельзя было проявить хоть немного такта и не появляться тут? Почему из всех ночей вы выбрали именно сегодняшнюю?
— Вы все неверно поняли. Я появился здесь именно потому, что думаю не о себе, а только о вас. Мне казалось, вам будет не так тяжко, если мы встретимся не на церемонии в церкви, а в тишине вашей квартиры.
Зу прикусила губу.
— Значит, вы собираетесь присутствовать на венчании?
— Ваш тон не очень-то дружелюбен. И если вы так уж не хотели когда-нибудь снова со мной встретиться, вам не следовало связывать свою жизнь с моим племянником. Между прочим, ваша будущая свекровь как-никак доводится мне родной сестрой. Так что избежать венчания Тони я просто никоим образом не могу.
— Я и не думала, что вы с ним так близки.
— А мы вовсе не близки. Наверное, мне надо было сказать иначе — мне никоим образом не удалось бы избежать присутствия на свадьбе Тони.
Слова эти как ножом ранили сердце Зу. Много лет тому назад она мечтала и всей душой надеялась, что Мэт непременно будет на ее свадьбе, но только не в качестве гостя. Роль, отводимая для него в мечтах, была гораздо более важной.
— Зачем вам понадобилось прийти ко мне. Мэт? — с нескрываемой болью спросила Зу.
— Чтобы вручить мой свадебный подарок, — совсем прозаично ответил он. — Я подумал, может быть, вам захочется его завтра надеть. Это нечто голубое, приносящее счастье.
— Боже, какая предусмотрительность!
— А вы так и не хотите пригласить меня в дом? Вы не совсем… тщательно одеты. И волосы у вас мокрые, — произнес Мэт. Взяв из рук Зу полотенце, он быстро, умело начал вытирать ее голову. — Мне бы не хотелось испытывать угрызений совести, если из-за меня вы простудитесь.
— Я гораздо крепче, чем кажусь, а совести у вас просто нет, — парировала Зу, вырывая полотенце. Однако дверь не захлопнула, давая ему возможность войти.
— М-м! В вашем гнездышке изменения к лучшему, — сказал Мэт, с интересом огладывая гостиную. — Разумеется, я всегда знал, что вы в этом мире не пропадете.
— Как всегда, от вас я слышу одни оскорбления.
— Я и не думал вас оскорблять, мисс Форчн. Просто констатирую очевидный факт. Как вы полагаете, Тони что-нибудь знает?
— О том, что мы с вами были когда-то друзьями? Вы это хотели спросить? Лично я ему ничего не говорила. В самом начале мне казалось, что это ни к чему, а потом…
— А потом вы уже ничего и не могли ему сказать, потому что получилось бы, что вы его ловко обманули, ведь так? — изрек Мэт, и на устах его появилась усмешка.
Возражать не имело смысла.
— Да, именно так.
— А ведь мы с вами были ближе, чем просто друзья, Зу. Наши отношения казались мне более сердечными, нежели дружба.
— Я никогда в вашей постели не была!
— А запросто могли бы! Я помню, что однажды, в нашу самую последнюю встречу, между нами не существовало никаких барьеров. В ту ночь вы чуть не стали моею. Искушение брало верх над здравым смыслом. Но вы тогда были еще такой юной, и к тому же…
