В первых веках христианства в одном из торговых поселков на берегу
Средиземного моря жили два купца, которых звали Алкей и Гифас. Оба они
ходили в море на одном небольшом корабле, который теперь назвали бы ладьею.
Они вели торговлю вместе, а иногда также вместе нападали на небольшие суда и
грабили их. Последнее свое занятие, то есть разбойничество, Алкей и Гифас
скрывали, но оно было прибыльнее торговли. От такого двойного промысла оба
купца сделались богаты и жили в достатке. У них были самые лучшие дома во
всем поселении и при домах сады и теплые бани.
Гифас был старше Алкея и имел жену Ефросину, тоже уже пожилую женщину,
и сына Пруденция, а Алкей был моложе Гифаса на десять лет и недавно женился
на молодой и очень красивой, доброй и рассудительной девушке, которую звали
Мелита.
Мелита приходилась племянницею жене Гифаса, Ефросине, и жила с нею в
такой же дружбе, как Гифас с Алкеем, а сын Гифаса, миловидный отрок
Пруденций, был любимцем обеих семей — своей собственной и семьи Алкея.
Пруденций жил в обоих домах, как у себя, пользуясь заботами матери своей
Ефросины и полезными внушениями Алкеевой жены, молодой и прекрасной гречанки
Мелиты.
Когда Алкей и Гифас по условиям своего промысла ходили надолго в море,
— жены их, пожилая Ефросина и молодая Мелита, хозяйничали дома и проводили
вместе все свободное время, какое им оставалось от их ручного труда и
необходимых забот по хозяйству.
Ефросина была очень домовитая женщина, старого языческого воспитания, и
заботилась только об одном житейском: она не умела грамоте, но зато лучше
Мелиты заготовляла копченое мясо, фрукты и рыбы; а Мелита пришла сюда из
города, где занималась науками и нежными работами, требующими искусства и
вкуса для их производства. Поэтому Ефросине не раз приходилось подавать
Мелите полезные советы и оказывать помощь в хозяйстве, а благородная Мелита,
в благодарность за это, старалась оказывать взаимные услуги Ефросине. Она
вышивала головные покровы для самой Ефросины и делала узорочные коймы к
легким, эфирным туникам, в которые Ефросина любила одевать свое единственное
и долгожданное дитя, отрока Пруденция, отличавшегося замечательною
стройностью и красотою.
Пруденций был статен и смугл, с горячим матовым цветом лица, с большими
черными глазами, глядевшими из-под черных ресниц, при черных бровях и густых
кудрях цвета ореха.
Он был очень нежен и ловок в движеньях, застенчив, страстен и скромен,
— и чрез это он каждому казался приятным и милым.
Самое лучшее, чем Мелита могла заслужить Ефросине, это было обучить
Пруденция грамоте и тем из известных Мелите искусств, которые шли к полу
мальчика по условиям тогдашнего быта.
Мелита научила Пруденция читать и писать, петь и играть на цевнице,
шибко бегать и бросать в цель металлические кружки и кольца.
Так как Гифас и Алкей прожили век в своем полудиком, не столько
торговом, сколько разбойничьем поселке, то они не знали никаких подобных
изящных упражнений и развили свои силы прямо в суровой борьбе с морем, но
Ефросине нравилось, чтобы Пруденций был воспитан нежнее и ближе к тогдашней
моде.
В упражнениях Пруденция в силе и ловкости с ним состязалась сама его
учительница, прекрасная Мелита, и ее молодая черная рабыня-финикиянка
Марема, которую тоже звали короче Мармэ.
Когда Мелита начала заниматься воспитанием Пруденция, ему тогда
исполнилось всего двенадцать лет, но он был так крупен и строен, что походил
уже на мальчика лет пятнадцати; а Мелита, которой шел в это время
семнадцатый год, была столь моложава, что ее можно было принять за
пятнадцатилетнюю невесту. Довольная и в то же время воздержная жизнь и
умеренность во всех наслаждениях, при свободе от болезней деторождения, так
сберегли прекрасное тело юной Мелиты, что при встрече с нею всякий
незнакомец легче всего почел бы ее за юную девушку, а не за молодую жену
пожилого человека, каков был ее муж, косой и в обхождении грубый Алкей.
Так же девственно чист, и беспечен, и весел был ее живой, острый ум,
живший в ладу с добрым сердцем и прекрасным, твердым и ровным характером.
Научая Пруденция бегать по правилам бега, легкая Мелита сама
становилась с ним рядом на мету и бежала, нередко обгоняя его и приходя
первой на противоположную мету, где становилась, оборачиваясь к нему лицом и
собирая тонкими пальцами черные кудри, рассыпавшиеся по белому лбу,
орошенному потом.
Так же вместе они метали и диски и кольца, а судьею их была темнолицая
рабыня Мармэ, которую Мелита содержала не как служанку, в подобострастье, а
как подругу — в любви, и сама находила ее приятной по душевным качествам и
прекрасной по телу, отличавшемуся гармоничною стройностью и ровным агатовым
блеском.
Так занималась Мелита Пруденцием целых два года, а в конце третьего
года в среде этих людей случилось несчастие.
