В субботу был тяжелый день и ночью Джейк Ловелл все время просыпался в холодном поту, разбуженный кошмарами о том, как он опаздывает. В первый раз ему снилось, что называют его номер, а он никак не может найти собственную задницу. Во втором не получается поймать школьную лошадку, чтобы оседлать ее и поехать на представление. В третьем – Африка выскользнула из уздечки и сбежала. Но четвертый был сущим ужасом: он вернулся в детство, в свой детский дом; захлебываясь слезами, молотил по запертым железным воротам, в то время как Руперт Кэмпбелл-Блэк, уводя Африку вдоль по Хай Стрит, повернулся, сверкнул ненавистной глумливой ухмылкой и прокричал:
– Ты никогда не сможешь отсюда выбраться, бегемотик, ты – раб этого дома.
Джейк проснулся весь в слезах и поте с сердцем, готовым вот-вот вырваться из груди. Страх сковал тело. Только спустя полминуты он смог дотянуться до настольной лампы и включить ее. Трясущимися руками он прикурил сигарету. Постепенно предметы в комнате приобрели знакомые очертания: репродукция картины Лайонела Эдвардса на стене, рваные ошметки журнала «Конь и Пес», книги по показательным прыжкам толпились на полках, бассейн, пожелтевшие фотографии отца и матери, в гардеробе красовался грубый костюм для верховой езды, который ему подарила миссис Уилтон в день совершеннолетия, чем была весьма недовольна. Под костюмом стояла пара потрепаных, но до блеска вычищенных коричневых сапога, которые Джейк купил на днях в магазине подержаных вещей.
Он слышал, как в стойле на первом этаже фыркают лошади и звенит упавшее ведро с водой.
Мало по малу разбудившая его паника затихала. Подготовительная школа и мистер Руперт Кэмпбел-Блэк остались в прошлом. На дворе 1970 и он уже четыре года, как ушел из детского дома. С течением дня он и думать забывал о тех событиях своей жизни, но по ночам они представали перед ним во снах и мучили. Джейка трясло, простыни еще не высохли от пота. Часы показывали 4. 30 утра и свет уже пробивал своими пальцами легкую желтоватую завесу тумана. Еще целых пол часа. Но он был слишком напуган, чтобы позволить себе вновь предаться сну. Он слышал, как барабанит по крыше дождь и стекает по водостокам, заглушая чириканье ранних воробьев.
Джейк попробовал собраться с мыслями о предстоящем дне, что не сделало его более спокойным и веселым. Одной из самых поганых вещей в работе в школе скаковой езды была обязанность таскать на лошадиные представления учеников. Многие из них не справлялись с управлением даже скучных давно прирученных пони. Из одних вообще ничего уже нельзя было сделать, другие могли только испуганно кататься и то только потому, что встревоженные карьерой собственных чад мамаши использовали лошадей, чтобы поймать миг удачи и вскарабкаться по социальной лестнице, что заставит других прощать им такие мелочи, как дорогая шляпа под задним стеклом «Ягуара» и налепленная эмблемка престижного спортивного клуба на ветровом стекле.
Что больше всего нервировало Джейка и чего не знала его босс, миссис Уилтон, так это то, что именно ему судилось вывести на поле Африку и включить ее в открытые скачки. Но миссис Уилтон не позволила Джейку самому принять участия в соревновании. Он был слишком большим для собственных сапог. Его работа – быть нянькой ученикам, а не строить жокея за ее спиной.
Обычно миссис Уилтон появлялась на представлениях по полудню и важно разлагольствовала с мамашами. Но сегодня она отправилась в Брайтон для беседы с неким богатым дядюшкой, у которого не было детей. Так что ее не должно быть на скачках. И если сегодня Джейк не испробует Африку, то ожидание следующего подходящего случая сожет затянуться на недели. Африка была лошадью на содержании, за которой присматривали в школе. Но принадлежала она одному артисту по имени Бобби Коттерел. Актер купил лошадь из голого энтузиазма после удачной роли в «Дике Турпене». Но через шесть недель он так же спокойно приобрел «Феррари» и, однако не преставая платить за ее содержание, забыл Африку. Что и дало Джейку прекрасную возможность в спокойной обстановке обучать лошадь скачкам.
Ей было всего шесть, но Джейк все сильнее и сильнее убеждался в том, что у Африки большое будущее как у скаковой лошади. Не столько из-за ее смелости и способности брать препятствия, сколько из-за ее скоростных возможностей и гигантских прыжков. А еще у нее была потрясающая способность не поддаваться беспокойству, что уравновешивало ее запальчивость.
Джейк обожал ее больше всех людей и животных. Если миссис Уилтон узнает, что он выводил Африку на скачки, она, вероятнее всего, просто выгонит его с работы. Джейк боялся потерять работу, которая впервые за многие годы вселяла в нем чувство безопасности, но перспектива потерять Африку была неизмеримо худшей вещью.
Звонок будильника заставил его вскочить на ноги. Во дворе все еще шел дождь. Ночной кошмар вновь охватил его. Что, если Африка ускользнет во время преодоления препятствия? Джейк оделся, поднял раздвижную дверь над кроватью и спустился по лестнице в конюшню, наполненную запахами лошадиной кожи, седельной смазки и навоза. Эти запахи никогда его не беспокоили. Лошади, едва заслышав, как они начал замешивать пищу для них, выставли головы из стойла, призывно зафыркали, заржали и застучали копытами.
