На суше и на море 1978
Александр Янтер / Сергей Александрович Абрамов
Восемнадцатый выпуск художественно-географического ежегодника «На суше и на море» открывается повестью «Перевал» о строителях БАМа. В сборнике помещены также повести, рассказы и очерки о природе и людях различных районов Советского Союза и зарубежных стран, о путешествиях и об исследованиях советских и иностранных ученых, материалы по охране окружающей среды, очерки и статьи о жизни животного и растительного мира, фантастические рассказы советских и зарубежных авторов. В разделе «Факты. Догадки. Случаи» публикуются научно-популярные статьи и краткая информация по различным отраслям наук о Земле.
Файл сделан из файла DOC, за точность полного соответствия оформления не ручаюсь.Оцифровщик.| Жанры: | Научная фантастика, Путешествия и география |
| Серии: | На суше и на море №18, Антология приключений №1978 |
| Всего страниц: | 210 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1978 |
| Формат: | Полный |
На суше и на море 1978 читать онлайн бесплатно
РЕДАКЦИИ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Редакционная коллегия:
В. И. БАРДИН,
Н. Я. БОЛОТНИКОВ,
Б. С. ЕВГЕНЬЕВ,
A. П. КАЗАНЦЕВ,
B. П. КОВАЛЕВСКИЙ,
C. И. ЛАРИН (составитель),
B. Л. ЛЕБЕДЕВ,
Н. Н. ПРОНИН (ответственный секретарь),
C. М. УСПЕНСКИЙ
Оформление художников
А. Ф. СЕРГЕЕВА и Л. А. КУЛАГИНА
© Издательство «Мысль». 1978
ПУТЕШЕСТВИЯ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Николай Коротеев
ПЕРЕВАЛ
Повесть
Рис. Л. Кулагина
Очень не понравилось механику Лютову предложение Павла Сергеевича Сидорова, начальника одной из мехколонн на строительстве Байкало-Амурской магистрали.
«Конечно, дело почетное, — рассуждал Лютов, — быть командиром колонны бульдозеров, которые протащат по бездорожью на перевал экскаватор «Ковровец». Даже славное дело. И денежное — само собой…»
Но слишком живыми оставались в душе механика воспоминания о первом, осеннем походе по этому пути. Наломались — ладно, привычная вещь. Но ведь едва не попали под лавины. Правда, сейчас весна, но коли запуржит, тоже ой как солоно придется.
И непонятно было, почему Пал Сергеевич не приказывает, а просит…
— Какой я начальник? — морщась, протянул Лютов. Хитрые глазки его исчезали меж пухлых, ярко-красных щек, с которых недавно слезла шелуха обмороженной кожи, и нависших кустистых бровей. И тогда на всем лице Лютова главенствовал тоже ярко-красный нос сапожком, чрезвычайно подвижный, даже выразительный, можно сказать.
— Я-то думал обрадовать тебя повышением, а ты носом крутишь.
— Кручу, Пал Сергеевич, кручу. С детства за мной эта особенность водится. Все ребята смеются, а вы меня в начальники.
— Договорились вроде, а ты снова за старое, — улыбнулся Павел Сергеевич, откинувшись к стенке вагончика. Закуток за небольшим канцелярским столом был мал для дородного, одетого в телогрейку начальника мехколонны. Павел Сергеевич вроде бы маялся: то налегал на столешницу, то откидывался к стене. — Только время теряем, Лютов.
— Да я пришел к вам пять минут назад! — лицо Лютова вытянулось, и на Сидорова глядели округлившиеся небесного цвета глаза.
— А сколько я сам с собой спорил, прежде чем пригласить тебя? Не знаешь?
Лютов рассмеялся и спрятал глаза:
— Кто бы с вами спорил да носом крутил, если б асы пошли! Я и рядовым бы согласился.
— Ишь ты, нерпа байкальская! Абориген нашелся. Я-то тебя, когда ты в сосунках да салагах ходил, взял с собой бить зимник к перевалу! — Сидоров оторвался от стены и налег всем телом на столик, который вроде хрустнул от напора. — Взял!
— Так это вы! — Лютов снова вытаращил на начальство круглые глаза.
— А меня год назад на Байкальскую трассу Перемогин согласился взять. Так-то! Не боги горшки обжигают.
— Это у него получается… — кивнул Лютов и перевел взгляд с начальства за оконце вагончика-конторки. Там, за расчищенной поляной, нестерпимо искрящейся снегом, раскинулся урман, таежная глухомань, над которой в отдалении вздымались горные оснеженные увалы на фоне ясного неба. Склоны их выглядели гладкими. Наст прикрыл морщины распадков и каменистых круч, ровненькими выглядели конусы. Навела зима на них камуфляж.
— Чего ж замолчал? — нетерпеливо спросил Сидоров. Шмыгнув носом-сапожком, Лютов продолжал смотреть в оконце, словно прикидывал что-то.
Павел Сергеевич знал: Лютов любил и погримасничать, и прибедниться. Да ведь это мелочь по сравнению с его целеустремленным упрямством, выдержкой и сметкой рабочего человека, которую он проявил при прокладке на перевал злополучного зимника. Злополучного, собственно, лишь потому, что Сидорову — вот как он сам теперь Лютову — поручили пробить зимник по крокам старой тропы, оставшейся от изыскателей БАМа, работавших здесь еще в начале тридцатых годов.
А на исходе ноября они по стуже, прохватившей землю и реки, мари и топи высоких болот на склоне, доставили к перевалу, к началу будущего тоннеля, горное оборудование. Предполагалось, что раньше следующей зимы экскаватор на перевале не потребуется. Однако комсомольский десант, доставленный вертолетами, взялся за дело с таким усердием, что в планы вошла немаловажная поправка. Экскаватор потребовался намного раньше — предположительно в начале лета. Доставить же его на перевал по раскисшим хлябям и думать было нечего. Переправить многотонную машину — «Ковровец» через болота, реки и речушки невозможно.
В межсезонье перетащить экскаватор целиком тоже нельзя. Еще перед доставкой «Ковровца» в мехколонну — тоже по зимнику — от конечной железнодорожной станции стрелу с ковшом сняли и везли на отдельном трайлере, как и сам экскаватор. В таком положении его и оставили для перевозки по таежному бездорожью. Делать это нужно было как можно скорее — торопила, подгоняла весна, на хвосте сидела. Дни становились все длиннее, солнце припекало все старательнее. Вагончики, кромки крыш мастерских вечером обвисали гирляндами сосулек, которые со звоном осыпались к полудню, и начинала бить спорая капель. По опушке вокруг комлей вытаяли в сугробах глубокие, до земли, лунки…
— Почему все-таки я, Павел Сергеевич? — прервал наконец затянувшееся молчание Лютов.
— «Почему» да «почему»… А почему — нет?
— Не зря же вы, как говорите, два часа думали.
Сидоров вздохнул, перешел к главному, думать о котором было неприятно:
