Кора и Вероника были центром компании. Другие девушки там не прижились, если не считать Кломдидиди, покрытой тонкой короткой зеленой шерстью, нежной и робкой подруги охотника Гранта. Почему они прибились к компании, никто не понимал, а сам Грант объяснял одним словом: «Стая».
Кора и Вероника были похожи почти как близнецы, только Вероника – брюнетка, а Кора – светло-русая, хоть и с темными бровями. А глаза у подруг были одинаково синими.
Кора привезла с собой черный парик, а Вероника – русый. Когда было выгодно, они пользовались париками, то становясь неразличимыми, то заменяя одна другую на роковых встречах или просто свиданиях. Результаты бывали непредсказуемыми.
Но лето выдалось веселым и настроение под стать ему.
Сессию подруги сдали удачно, романы и переживания оказались в прошлом, здоровье и красоту у них никто не мог бы отнять, судьбы человечества их не интересовали. Пускай человечество само разбирается со своими судьбами.
Еще в мае, сдав историю искусств, они решили, что улетят в Крым, в Ялту или Коктебель и ровно месяц будут сладко бездельничать, по возможности не отходя от моря.
И никто им не будет нужен, ни один мужчина, ни один мальчишка, ни один тридцатилетний старикашка. Истинным валькириям нужна тишина и свобода.
Тишина и свобода, которыми девушки пользовались первые три дня, на четвертый день им страшно надоели. За свободу приходилось отчаянно бороться, а тишина давила на уши.
Девушки пожертвовали тишиной и свободой, получив взамен королевские привилегии в небольшом изысканном обществе, которым себя окружили.
Общество состояло из двух поэтов, живших в палатке у скалы Дева, композитора-песенника Миши Гофмана, инженера-авиатора по имени Всеволод и охотника Гранта в сопровождении хрупкой возлюбленной Кломдидиди, покрытой зеленой шерстью. Гофман присоединился последним, он был толстеньким, рыжим, зеленоглазым, с проблемами в личной жизни.
Члены компании жили в разных концах мирного, сонного Симеиза и встречались после завтрака на узком, заваленном каменными глыбами, но тем не менее уютном пляже, в конце которого сахарной головой возвышалась скала Дева, куда можно было подняться по бесконечной лестнице, круто выбитой в камне, а местами нависающей над пропастью.
В зависимости от настроения или каприза длинноногих повелительниц Симеиза пребывание на пляже могло быть заменено морской прогулкой в Алупку, поездкой за кумысом, походом за грибами или даже этюдами. Правда, на этюды ходили лишь дважды, когда был шторм на море, а хотелось показать спутникам и поклонникам, что современная женщина представляет не только физическую ценность. Обе красавицы были надеждой русской архитектуры и не намеревались это таить.
Июль выдался непостоянным, капризным, порой набегали облака, и весь день моросил теплый ленивый дождик, порой поднимался бурный ветер и зеленые, почти горячие волны накатывались на камни пляжа, порой вдруг устанавливалась ангельская погода, когда температура воздуха поднималась до библейских высот и даже ночью хотелось нырнуть в родничок, что журчал в скалах над повисшим на крутом склоне домом дамы Тамары Ивановны, которая сдавала подругам домик в вишневых зарослях.
Но в день, когда начинается это повествование, было умеренно жарко и умеренно ветрено. Так что даже можно было поиграть в нижнем парке в волейбол и потом охладить в море разгоряченные тела.
Кора уговаривала залезть в воду зелененькую возлюбленную охотника Гранта, но та, как смогла, объяснила Коре, что вчера видела в воде медузу, которая показалась ей невероятно страшным и отвратительным зверем. У возлюбленной был широкий вздернутый носик, большой губастый рот и желтые глаза. Шерстка на лице была нежной, как пушок, но на спине и руках становилась гуще и длинней. Ее было приятно гладить. Кломдидиди начинала по-кошачьи мурлыкать, нежась от такой ласки, а охотник Грант говорил:
– Хватит, хватит, вы мне ее совсем избалуете!
Он был длинным, сутулым, жилистым мужчиной, на лице и на плечах розовели проплешины молодой кожи после недавних ожогов. Грант говорил, что попал в лесной пожар. Может быть… но девушкам хотелось представлять себе более драматическую причину ожогов, например, след дыхания дракона.
Инженер-авиатор Всеволод Той сидел на плоском камне у воды, опустив босые ноги, и когда волна, подкатившись, гладила их пеной, блаженно улыбался, как кот. Вообще-то он был крепким человеком с покатыми тяжелыми плечами и мускулистыми ногами. Его лицо не соответствовало могучему телу – редкие брови были нарисованы природой слишком высоко над глазами, отчего он казался растерянным. Хотя был вполне в себе уверен.
Инженер читал большую старинную книгу, которую заказал вчера в ялтинской библиотеке.
В Ялте и иных городках по побережью жило немало пенсионеров, сохранивших сентиментальную склонность к книгам. Может быть, такой пенсионер всю свою жизнь провел у дисплея и читал только с экрана, но, приехав в тихую обитель, он заказывая в библиотеке копии старых книг и гулял по набережной с настоящей книгой под мышкой.
Вот и инженер, хоть не был еще пенсионером, но приближался к роковому, с точки зрения девушек, тридцатилетнему возрасту, заказал в библиотеке копию труда издания 1889 года «Археологические загадки Крыма», принадлежавшего перу господина Сладковского.
