Мы идем на остров Тендра, который на приличных картах даже не обозначен. Рядом остров Березань. Он, хотя и меньше, но даже на глобусе есть такая точка — Березань. Может быть, потому, что на нем расстреляли лейтенанта Шмидта.
А вообще Березань — это кусок скалы, торчащий из воды в десяти милях от Очакова, в окрестностях которого, видимо, если верить революционной песне, оказался первый советский штурман, что «шел под Одессу, а вышел к Херсону». Вот так они в последствии поступали во всем — шли к одному месту, а выходили к другому.
Ветер дул боковой и седенькая бородка «колдуна» весело трепыхала на мачте. «Колдун» показывает направление ветра. Это расщепленный кусок каната, привязанный к гроту.
Я сидел на руле. В него нужно было упираться, как всегда, когда дует боковой ветер. Через полчаса с непривычки у меня на ладони затвердел мозоль, который закрыл линию обычной судьбы… Неподвижное облако впереди служило хорошим ориентиром. На него я должен был править. Где-то за облаком, если не поменяется ветер, в семи часах ходьбы отсюда, как прикинул Валера, находится Тендра.
На Тендре, хотя там никого и не расстреливали, есть свои достопримечательности.
Во-первых, там ходят табуны диких лошадей. Тоже мне прерии в Одесской области! Нет, кроме шуток, остров населяют лошади. Летом сорок первого года коней убивали, чтобы они не достались немцам. Однако председатель одного из колхозов додумался нанять в порту баржу и перегнал на нее весь гужевой транспорт хозяйства.
На острове животные одичали. А на воле размножаются быстро. И появились табуны на части суши, окруженной со всех сторон водой.
Во-вторых, на Тендре уже много лет собирались строить дельфинариум для профессора Шевелева. Никто не знал этого профессора, но дельфинариум для него собирались строить прямо в открытом море. И нет сомнения, что подводные работы уже ведутся, так как стратегическим объектом занимается военное ведомство.
Ну что вы такое говорите — военный комплекс и какие-то дельфины? Не серьезно.
Очень даже серьезно. Наши шпионы давно сообщили, что американские вооруженные силы уделяют большое внимание дельфинам. Они — вторые разумные существа на земле, и если бы жили не в воде, а на суше, Дарвин определил бы, что человек произошел не от обезьяны, а от них.
Под Лос-Анжелесом уже давно функционирует секретный дельфинариум. Дельфины читают человеческие мысли на большом расстоянии.
А теперь представьте себе, что эти мысли имеют империалистический характер и расшифровываются примерно так: «Дельфин Чарли, бери разгон от Дерибасовской до бойни. Немедленно следуй по курсу северо-северо-запад. В квадрате 128 находится советский крейсер. Твоя задача столкнуться с ним».
Понимаете к чему все это приведет? Дельфин несет бомбу, как те, что были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. И даже в пятьдесят раз больше их.
А вы говорите: «Тендра! Тендра!»
В-третьих, на Тендре живет Федя.
Федя — это советский Робинзон Крузо. Что вы такое говорите — советский. Скорее — антисоветский.
Ну да, Федя был сыном полка у власовцев. До того, что Власов добровольно сдался в плен немцам, Федя успел получить красноармейскую медаль, и его портрет был напечатан в военной газете. По этому портрету его после войны и нашли.
Он работал грузчиком в порту, когда к нему подошли двое в штатском.
— Еле-еле фоц — это ты? — спросили они шепотом.
— Вообще-то у меня другая фамилия, — начал было Федя…
— Сейчас это не имеет никакого значения. Поклади на землю груз и не делай волны, — предложили двое.
В Одесском КГБ Федю пожалели. Его не отправили в Сибирь, как других власовцев. Все-таки сын полка. А как сказал товарищ Сталин, сын за отца не отвечает. Ну, в данном конкретном случае, отвечает не на полную железку.
Как раз в это время почему-то понадобилось, чтобы кто-то жил на Тендре, а так как добровольцев не нашлось, то Федю, как Наполеона, сослали на остров. Охрану ему не выделили. Слишком жирно. И так никуда не сбежит. Построили маленькую камеру-одиночку. Окно, как и положено, зарешетили. Оставили на сколько-то времени сухого пайка и уплыли.
Что вы нам рассказываете анекдоты? Такого не могло быть. Это неправдоподобно. Чтоб это было да — так нет.
И тем не менее так было. Вы забываете, что это происходило в Одессе. А тут даже кагэбисты придурочные. Они поступили так, а не иначе.
Года два о Феде помнили. Приплывали проверить, жив ли еще. А потом забыли.
Сидит сукин сын полка — и нехай себе сидит.
Федя умер бы через месяц, если бы не лошади. Он отлавливал упитанную кобылу, и ему хватало еды на ползимы. А летом зек кормился рыбой. Из конских хвостов он сплел себе вечную сеть, и рыбы у него всегда было навалом.
Остров вытянулся песчаной косой на много километров, и на южной его оконечности был родник. Федя скакал за водой на прирученной лошаденке, вспомнив свое деревенское детство. Так прошли годы.
По бревнышку, по дощечке Федя вылавливал дерево, которое пригоняло течение от материка, что был далеко, его и видно не было. Особенно он радовался, когда доска приплывала с гвоздями. Он выпрямлял их и хранил в бутылке, которую ему тоже подарило море.
