Комбат Найтов
Мы взлетали, как утки...
Комары взлетали из-под ног и 'жундели' вокруг голов 'старого' и 'малого', которые пробирались через плавни еще полноводной Сыр-Дарьи к заветному омуту. У 'старого' были отличные 'вьетнамки': бамбуковые складные спиннинги и 6-тиметровые трехколенные удилища. У 'малого': трехколенный высушенный ивовый тальник, который мог соединяться при помощи трубок, добытых с ракетного кладбища. Чуть пыхтя и отмахиваясь от комаров, тяжело поднимая резиновые сапоги из солоноватой грязи, они шли к небольшому островку и омуту, образованному течением. В камышах, залитых осенним половодьем, звучно чавкали крупные сазаны. Добравшись на место, уселись: кто на раскладной стульчик, кто на кочку.
- Дядь Коль! Вон там вон прикормка лежит. Щаз достану, и переснаряжу.
- Серёнька, не тронь! Пусть так, как есть, так и будет. Слышь, тишина какая!
- Ну, какая тишина! Комары жундят, сазаны, вон, хлюпают!
А в уши генерал-полковника давно вонзился протяжный вой пикирующего 'лапотника'.
- Кои твои годы, Сережка! Еще поймешь, что такое: тихо!
- 'Товарищи сержанты! Становись!' - скомандовал майор Мамушкин. И, хотя мы только что приехали, и очень хотелось спать, мы встали и построились, подхватив свои фибровые чемоданчики. Мы - выпускники Борисоглебского училища летчиков. Частью - истребители, есть пара бомберов на СБ, и два 'штурмовика'. Прибыли, чтобы пополнить 61 ШАП Прибалтийского Особого Военного округа. Шла весна сорок первого. Местечко называлось Даукша, небольшое еврейское село в трех километрах от Кейдан, и в сорока пяти от Ковно. Железнодорожная станция Кейданы, куда мы недавно прибыли, была за речкой и за мостом примерно в километре восточнее от КП полка. Кейданы - такое же местечко, но чуть побольше, плюс станция, но она уже ближе к Даукше. Здесь давно селились, изгнанные из других мест Европы, евреи. Еще недавно это была Польша, затем эти места отошли России, потом, откуда ни возьмись, появились литовцы. Теперь это Литовская Советская Социалистическая Республика, входящая в состав СССР. Нам предстоит защищать эту часть СССР.
Майор Мамушкин был небольшого росточка крепыш, с довольно увесистым брюшком. Летчика он напоминал мало. Сдвинув фуражку на затылок, он осматривал прибывших сержантов. Некоторые из них были немного пьяны. Они из Ковно добирались самостоятельно, не забыв посетить рестораны и многочисленные пивные. Они знали, что по приезду их ждет казарма, наряды и построения на утреннюю и вечернюю поверки, поэтому слегка 'расслабились'. Проявив некоторую сдержанность, майор напомнил сержантам, что они прибыли в строевую часть Особого Военного округа, и потребовал соблюдать воинскую дисциплину. Наибольшую готовность выполнять это требование проявили именно нетрезвые бойцы. Майор вызывал их по одному, сверял фамилии со штабным распределением, и направлял сержантов в казарму соответствующей эскадрильи. Их было восемь. Полк был 'большой', кадрированный. По сигналу 'Гроза' должен был развернуться в целую дивизию. Последним по списку оказался младший лейтенант Шкирятов, единственный 'средний' командир, которому была положена не койка в казарме, а отдельная комната на квартире.
- Отличник, что-ли?
- Отличник.
- А сюда чего сослали?
- Приказали, сказали, что здесь есть 'Илы', и требуется готовить летный состав.
- Чему ты можешь помочь, зазнайка? Сам за ручку едва держишься!
- Как знаете, товарищ майор. Я, вообще-то, истребитель, и штурмовик просто на спор освоил.
- С кем спорил-то?
- С Коккинаки, Владимиром Коккинаки, он к нам с завода первые 'Илы' перегонял.
- А ну, дыхни? - спиртным от лейтенанта не пахло, - Почему не принял командование группой и допустил употребление спиртных напитков?
- Я ехал в пассажирском вагоне, а сержанты - в теплушке. В Ковно узнал, что кроме меня, еще едет группа товарищей во главе со старшим сержантом Талановым. Из училища они выехали на двое суток раньше. Вмешиваться в его действия не стал. Ехали в разных вагонах. Да и недалеко здесь. Крутой пьянки не было. Бутылка водки на всех, и пара бутылок пива на нос, это - мелочи.
- Но, сам не пьешь?
- Нет.
- Ладно, лейтенант. Вон твой капонир, а рядом - дом комсостава, свободные комнаты там есть.
Это 'там' было на южной оконечности аэродрома, ближе к плотине. Лейтенант подхватил чемоданчик и двинулся в том направлении. Майор некоторое время смотрел ему в след, затем махнул, почему-то, рукой и направился в штаб. Там горел свет, там же находился и комиссар полка батальонный комиссар А.М. Мирошкин.
- Че к народу-то не вышел, коли здесь?
- На построении увижу. Че злишься-то, Степан Наумыч?
- Ну, во-первых, пьяные все...
- Так мамка из-под юбки выпустила и деньги дала... Каждое воскресенье так.
- Да, мамлей не понравился, умный шибко, и самоуверенный.
- Это с которым после построения говорил?
- Ну, да, Шкирятов его фамилия. Звание у него, понимаш, командиром звена прислали, на штурмовики. А он одного с остальными салажатами выпуска. Странно это.
- Где его личное дело? Прижмем, зазнайку, в первый раз, что-ли. Завтра же облажается. А летная книжка где?
