– Карина! – крикнул Коллекционер. – Ступай сюда немедленно!
Его резкий голос эхом разнесся по музею. Уснув прямо за рабочим столом, он был разбужен очень неприятным сновидением. Опять. Неделя выдалась долгая. Танелир Тиван, больше известный как Коллекционер, как раз записывал свои воспоминания, когда его сморил сон. Все эти дни, пока в голове прокручивались истории из прошлого, его мучила смертельная скука. В комнату проскользнула девушка: высокая, тоненькая, с абсолютно безволосой головой. Как и у большинства зубаазианок, ее кожа цвета лазури была покрыта небольшими мерцающими чешуйками. Короткое серебристое платье сидело на ней так тесно, что ощутимо затрудняло движения. Прислужнице частенько казалось, что она заключена в подобие кокона, но Коллекционер запрещал ей носить что-либо другое. Понимая, что вызвала недовольство хозяина, девушка скривилась, готовясь к очередной порции брани.
– Я же велел следить за тем, чтобы я не уснул, – со вздохом начал Коллекционер. – Неужели следовать инструкциям для тебя – непосильный труд?
– Мои глубочайшие извинения, господин, – пробормотала рабыня, быстро моргая огромными красными глазами. Помимо прочего она еще и почти ничего не видела. – Поскольку вы плохо спите в последнее время, я подумала, что лучше вам не мешать.
– Ты подумала? – не веря, переспросил Коллекционер. – Я плачу тебе не за то, чтобы ты думала.
– Вы мне вовсе не платите, господин, – заметила рабыня. – Но это неважно! Я счастлива служить вам.
У девушки во рту целый день не было ни крошки, и не в первый раз. Она частенько была настолько завалена работой, что на себя не оставалось ни секунды. От голода она становилась рассеянной и невнимательной, и это приходилось тщательно скрывать.
– У меня есть для вас действительно хорошие новости. Пока вы отдыхали, я полила все музейные растения. Некоторые из редких экзотических экземпляров отчаянно нуждались в подкормке. Без должного ухода они зачахнут и…
– Погибнут? Сам знаю, – проворчал мужчина, прервав собеседницу на середине предложения. – Думаешь, для меня это открытие?
Коллекционер стукнул кулаком по столу. Вздремнув, он всегда становился раздражительным.
– Конечно, нет, господин. Я так глупа. Позвольте мне еще раз принести вам свои самые искренние извинения, – произнесла рабыня с поклоном. – А еще мне хотелось бы отметить в очередной раз: мое имя не Карина, меня зовут Килан.
Коллекционер пару секунд сверлил девушку взглядом. Он знал ее имя, но это было неважно. Ведь она – всего лишь рабыня, чьим единственным предназначением было служить ему.
– Я буду звать тебя, как пожелаю, – пренебрежительно отрезал Тиван, потирая веки. – Не вздумай поправлять меня снова.
Килан сузила глаза, на ее лице возникла страдальчески смиренная улыбка.
– Вам снова приснился плохой сон, господин? – спросила она.
– Я уже говорил, чтобы ты не смела упоминать о моих снах, – рявкнул Коллекционер. Мужчина прикоснулся к щеке и понял, что она вся в слюне. Смутившись, он быстро вытер ее тыльной стороной ладони. – Не глазей на меня!
Он залез в карман мантии и достал ручное зеркальце, тут же поднес его к лицу и уставился на собственное отражение, которое «порадовало» желтоватой кожей и запавшими глазами. Прежде белоснежная, ныне опушка его бордовой мантии свалялась и посерела. Да и сам Тиван стал бледной тенью себя прежнего.
– Я просто пытаюсь помочь, господин. Это все, о чем я могу мечтать, – заверила его Килан. Теперь в ее голосе появились бодрые нотки, а глаза засияли. – Чем я могу услужить вам, мои великолепный и могущественный хозяин?
– Принеси мне чего-нибудь попить и скройся с глаз, чтобы я мог спокойно продолжить записывать свои воспоминания, – ответил мужчина, отсылая Килан прочь ленивым взмахом руки.
Девушка кивнула и поспешила удалиться, так стуча каблуками, что Коллекционер снова впал в раздражение. Эта девчонка что, специально пытается вывести его из себя? Тиван с огромным трудом выбрался из-за рабочего стола и оглядел свой, некогда так впечатлявший, музей. Теперь он уже не был великолепным собранием редкостей, как раньше, а стал обычной свалкой. Нелепое происшествие разрушило дом Коллекционера и оставило неизгладимый след на всем его имуществе. И теперь Тивана переполняли печаль и гнев. Он поднял взгляд к потолку и поморщился. Потолок был покрыт копотью и трещинами, сверху свисали поврежденные провода. Пол покрывали пыль и куски осыпавшейся штукатурки.
