Финчу показалось, что прошла вечность.
Сначала — свет, невыносимо яркий, и глухая, пульсирующая боль. Он зажмурился, но слепящий золотой свет все равно резал глаза, и Финч ослабил контроль над телом, подчинившись сильнейшей, полностью охватившей его агонии. Ощущение было такое, словно он бьется, как пойманная на крючок рыба, но это происходило только в его воображении. На самом деле все то время, пока подаренная Элизиусом магическая сила со страшной болью проникала в него, мальчик лежал абсолютно неподвижно, сжатый тисками боли, оскалив в гримасе зубы.
В какой-то момент он как будто увидел колдуна, проходящего через него к смерти, но это было похоже на промелькнувшее воспоминание, сосредоточиться на котором Финч не успел. Потом Элизиус возник снова, целый, невредимый и улыбающийся. Он как будто благодарил своего юного друга, но и на этом Финч не мог сконцентрироваться, поскольку все силы отнимало сопротивление боли.
Новая, могучая сила билась в нем, вызывая тошноту, подгоняя и без того колотящееся сердце. С каждым разом толчки становились все чувствительнее, дыхание перехватывало, и в конце концов Финч потерял ощущение реальности.
Он больше не помнил своего имени и не знал, где находится. Он был хрупким суденышком, не способным слушаться руля и следовать курсу, и это суденышко швыряло из стороны в сторону штормовое море ощущений. Его бросили в пучину мучительной боли, и он должен был плыть по океану страданий и мук, пока не узрит далекий спасительный берег. Как долго продолжалось это путешествие, мальчик не мог даже предположить. Агония отступала медленно, но верно, и в какой-то момент Финч понял, что уже в состоянии ее переносить. Он возвращался к жизни. Пульс все еще оставался учащенным, но ощущение, что сердце вот-вот взорвется в груди, исчезло. Слепящий свет потускнел до золотого сияния, будто он слишком долго смотрел на солнце, а дыхание, еще недавно поверхностное и прерывистое, стало глубоким и ритмичным.
В голове прояснилось. Финч вспомнил, кто он и что здесь делает.
Дрожа от холода, мальчик чуть-чуть приоткрыл глаза, но тут же снова зажмурился. Боль ударила в голову, вызывая тошноту. От боли хотелось плакать. Но если других детей мог успокоить голос матери и ее нежное прикосновение, то Финч был лишен такого утешения. У него больше не было ни семьи, ни друзей. Уил ушел. Расстались они плохо. Уил хотел, чтобы он немедленно покинул Чащу, и Финч видел, как он борется с желанием сказать ему это напрямик. Бедного Уила заставили вселиться в тело его сестры, но лицо Илены оказалось слишком выразительным, чтобы скрыть мысли брата. И все-таки Уил промолчал, позволив Финчу самому принять решение, то есть остаться еще на какое-то время. Мальчик чувствовал глубокую печаль за своего друга, уже понесшего тяжкие потери, и понимал, что их будет еще больше. Если бы он только знал, как уберечь Уила от еще больших страданий! Если бы он мог хотя бы разделить их с ним!
Финч вздохнул. Тошнота прошла. Глаза его все еще были закрыты, но боль значительно уменьшилась. Осталось только чувство одиночества. Даже Элизиуса рядом не было, чтобы предложить утешение. Мальчик подозревал, что он остался в Глухомани один, если не считать странного четвероногого чудовища, которого почему-то считал своим другом.
Через издерганные нервы просочилось сознание, и Финч почувствовал, как сбоку к нему прижимается что-то теплое. Это что-то пошевелилось, а тихое рычание подтвердило, что рядом собака.
— Нейв, — прохрипел Финч, проталкивая дыхание по пересохшему горлу.
Я всегда рядом, — ответил голос у него в голове. Мальчик вздрогнул и повернулся к большой черной собаке.
— Это ты говоришь со мной? — спросил он чуть не плача. — Я могу тебя слышать?
Бездонные глаза посмотрели на него, и в голове прозвучал ответ Нейва: Это я говорил с тобой. И ты можешь меня слышать.
Наконец-то ласковый голос — голос того, кого он и не надеялся услышать. Финч попытался овладеть непослушными руками. Медленно, преодолевая боль, он обнял пса за шею и горько заплакал, нисколько не стыдясь своих слез.
Элизиус? — спросил он через некоторое время, проверяя свои новые способности. Ощущение было поразительное.
Ответ собаки последовал незамедлительно.
Его больше нет. Все произошло очень быстро. Он был рад уйти.
Где его тело?
Везде. Он стал пылью. Мощный поток энергии разрушил его физическую сущность, а потом рассеял ее.
Он сказал что-нибудь перед… перед тем, как ушел?
Что ты — самый смелый из живущих. Элизиус очень переживал, боялся, что может быть ошибся, возлагая на тебя это бремя. Сожалел, что тебе придется пройти через такое испытание и о том, что еще выпадет на твою долю в будущем, но был уверен, что, кроме тебя, нет человека, способного преодолеть весь этот путь. — Собака еще теснее прижалась к мальчику. Ее голос в голове Финча звучал мягко и утешительно. — И в этом, я знаю, он прав.
Финч отодвинулся от друга. В глазах все еще стояли слезы. Узнать предстояло многое.
Нейв, я не знаю, как пользоваться этой силой. Я не…
Не волнуйся. Для этого я здесь.
