Николай Борисович Крылов, старший оперативник одного из ОВД, расположенного в Северном округе города Москвы, после пятнадцати лет беспорочной службы в славных милицейских рядах переносил внешний вид трупов так же плохо, как и в первый день своего появления в одном из отделений все того же САО, именовавшегося в те годы просто районом… Бывает!
Издевка судьбы заключалась в другом: стоило Николаю Борисовичу заступить на очередное дежурство, как именно в его сутки и появлялся на территории ОВД очередной покойник – даже если до этого в округе на протяжении длительного времени царили тишь да благодать. Люди, посвятившие свою жизнь защите правопорядка, далеко не самые суеверные по сравнению с представителями остальных профессий. Однако факты – вещь, как известно, упрямая. А поскольку трупы во время трудовой вахты Крылова действительно появлялись куда чаще, чем в остальные дни, заступать с ним на дежурство коллеги Николая Борисовича не просто не любили, а старались всячески этого избегать.
Вот почему следователь окружной прокуратуры, созвонившийся со своим приятелем из ОВД душным июльским вечером и обнаруживший, что в сегодняшнюю дежурную бригаду входит Крылов, моментально ощутил дурное предчувствие, хотя никогда ни во что не верил. И даже вопреки тому, что по летнему времени обстановка в округе вообще и на территории родного Крылову ОВД в частности была, можно сказать, на редкость благостной. Не выдержав нынешнего душного лета, криминальные элементы, судя по всему, временно передислоцировались поближе к морским побережьям. И даже московские бомжи, имеющиеся на территории округа, вели себя тихо и спокойно: не устраивали ночных разборок с мордобоем и поножовщиной из-за наиболее перспективных помоек и дефицитных подвалов, не лупили до смерти друг друга по башке бутылками из-под самопальной водки.
Тем не менее дурное предчувствие Игоря Коваленко, дежурного следователя прокуратуры, обеспокоило.
– Ну, все! – уныло сказал он в телефонную трубку своему приятелю, «порадовавшему» его известием насчет Крылова. – Так я и знал – конец затишью… А я, дурак, отоспаться мечтал: вчера у жены день рождения был, гости только во втором часу ночи из дома вымелись!
– Да брось ты, – неуверенно произнес его собеседник. – Глупости это все… Кому охота по такой духотище разборки устраивать?
– Твои бы слова – да Богу в уши! – вздохнул прокурорский и положил трубку.
Как выяснилось спустя три часа, Богу в уши слова его приятеля не попали.
Звонок раздался в «дежурке» ОВД в половине первого ночи. В прокуратуре – десятью минутами позже. И почти одновременно и там и там прозвучала традиционная команда «Дежурная бригада, на выезд!» и были названы ориентиры: парковка самого крупного в микрорайоне универсама «Радуга», именуемого в простом народе «Яма», поскольку находился универсам по отношению к ближайшему шоссе действительно в глубокой и обширной низине.
Представители прокуратуры и ОВД появились на месте преступления, рядом с приземистой серебристой «ауди», дверцы которой с водительской стороны были распахнуты, почти одновременно. Рядом с машиной, стараясь не смотреть на нее, топтался молоденький парнишка в милицейской форме – представитель патрульной службы, обнаружившей открытую иномарку без признаков какого-либо движения внутри. В свете единственного горевшего на парковке фонаря, напоминающего собой голову легендарной Несси, лицо парнишки отливало бледно-зеленым. Удивляться этому не приходилось.
Игорь Коваленко, успевший за восемь лет работы в прокуратуре навидаться всякого, заглянув на заднее сиденье «ауди», невольно содрогнулся: прямо на него смотрели преисполненные смертельного ужаса, неподвижные и уже подернувшиеся мутной пленкой глаза девочки… Девочка была задушена: это следователь определил моментально, без медэксперта, тоже топтавшегося неподалеку в ожидании распоряжений.
Поначалу Коваленко показалось, что и мужчина, сидевший на переднем сиденье, привалившись к пассажирской дверце, тоже мертв. Глянув на его седоватый, подстриженный явно не в дешевой парикмахерской затылок, следователь вновь перевел взгляд на ребенка. И в этот момент мужчина болезненно дернулся и всхрапнул, заставив молча сгрудившихся вокруг машины людей вздрогнуть.
– Валентин, иди сюда! – первым пришел в себя Коваленко.
Эксперт моментально подлетел к «ауди» и, не дожидаясь повторного приглашения, наклонился и прижал пальцами кисть безвольно свисавшей руки мужчины.
– Жив, – негромко констатировал он спустя несколько секунд. – Пульс наполненный, несколько замедленный… Характерный для сильного алкогольного опьянения…
– Отойди-ка… – Коваленко кивнул фотографу и, дождавшись, когда тот завершит свою часть работы, вновь подошел к машине, ловко, не нарушив позы мужчины, запустил руку во внутренний карман его пиджака. На свет были извлечены водительские права и довольно толстый бумажник.
– «Стулов Илья Рудольфович, год рождения…» – прочел следователь вслух, и тут же где-то за его спиной раздался слабый возглас. Коваленко повернулся и, встретившись со взглядом стоявшего в максимальном отдалении от машины Крылова, поморщился при виде его бледной, вымороченной физиономии. – Вы что-то сказали?
