(Роман Ионела Теодоряну «Меделень»)
Если правда, что произведение искусства обладает неповторимой аурой (как полагал Вальтер Беньямин), таинственной дымкой, окутывающей неизбывное чувство «ностальгии по лучшей природе», то в мире «Меделень» такой аурой стал свет заходящего солнца. Однако свет этот не вечерний, денной, поскольку он не соотносится с грядущей ночью, а довлеет себе как праздничный канун. Это русское слово — «канун» — необыкновенно полно передает смысл «Меделень». Канун соединяет в себе два значения: празднование, мирской пир, торжественное моленье и печаль утраты, панихиду, «кутью по усопшем». Именно эти два смысла заключают в себе тональность истории летних каникул, проведенных Дэнуцем, Ольгуцей и Моникой в поместье Меделень.
Условие кануна — знание дня последующего, переживание его уже раньше срока. Ионел Теодоряну определил «Меделень» как «трилогию, посвященную тому поколению молдаван, чье детство пришлось на время устаревших теперь вальсов и патриархальных каминов, юность была искалечена первой мировой войной, а жить оно начало в ритмах джаз-банда». «Меделень» — это канун величайших трагедий века, это мир гармонии, которому суждено погибнуть, и он знает об этом.
Поэтому Ионел Теодоряну, радуясь вновь обретенному раю детства, не забывает, что это происходит лишь в воображении, тогда как наяву — он изгнанник из своего рая. История «Меделень» становится историей о «потерянном рае».
Появление сегодня романа румынского писателя в русском переводе может показаться неожиданным. Почему именно Теодоряну? Что это — игра случая или таинственный телеологический знак? Видимо, все-таки знак, ибо, прочитав книгу, написанную почти семьдесят лет назад и принадлежащую во многом иной культурной традиции, читатель наш, несомненно, отыщет в ней глубокие созвучия своему мироощущению и тем самым подтвердит загадочную «целесообразность» появления «Меделень» в нашей культуре. Об этих созвучиях нам бы и хотелось поразмыслить.
* * *
Ионел Теодоряну — один из тех писателей, чье значение возрастает в определенные периоды истории. Любопытно, что новое осмысление творчество писателя получило на родине именно в настоящее время. В 1968 году «Литературное издательство» в Бухаресте выпустило в свет «Избранные произведения» И.Теодоряну в серии «Румынские писатели». В Энциклопедическом словаре 1978 года издания о И.Теодоряну можно было прочитать, что он — «румынский писатель. Брат Александру О.Теодоряну, участник кружка «Румынская жизнь», автор лирической и метафорической прозы, ностальгически воспроизводящей мир детства и юности». И вот в 1985 году издательство «Румынская книга» публикует трилогию «Меделень» в самой почетной серии — «Великие румынские писатели». Из обширного исследования, предваряющего издание, становится ясно, что Ионел Теодоряну приобщен к высокой классике. Трилогия «Меделень» признается одним из самых лучших румынских «романов воспитания». Внимание критиков сосредоточивается на понятии «меделенизм», под которым понимается «особая система этических, эстетических и социальных взглядов И.Теодоряну».
Эти взгляды во многом определялись тесными связями писателя с кружком «Румынская жизнь». «Виаца ромыняскэ» — литературный и научный журнал, выходивший с марта 1906 года по август 1916-го, а затем, после длительного перерыва, с сентября 1920-го по сентябрь 1940 года, сначала в Яссах, а с 1930 года в Бухаресте. Во главе этого издания стояли К.Стере, Паул Бужор, И.Кантакузино, Гарабет Ибрэиляну, М.Раля, Дж. Кэлинеску.
Бесспорно, взгляды И.Теодоряну нельзя рассматривать лишь в контексте социально-политических и эстетических идей «Румынской жизни», однако концепция попоранизма оказала на писателя ощутимое влияние, в первую очередь, в эстетике. Характерно в этом отношении понимание Ионелом Теодоряну связи между традицией и современностью. Традиция, прошлое в эстетической системе писателя является тем самым канунным миром, хранящим в себе подлинную нравственность и добродетель «золотого века». «Золотой век» осмысливается в метафоре детства, солнечного Эльдорадо, потесненного грубой материалистичностью современности. Отсюда и переживание канунного мира как трагедии потерянного рая.
Мир «Меделень» — не просто бытописание некой патриархальной идиллии, помещенной в добрые старые времена и заполненной знакомыми нам по литературе символами: тучные луга, обильные яства, преданные слуги, французская речь и завидные манеры. Будучи миром канунным, «Меделень» несет на себе постоянную печать дня грядущего, все отягощено предчувствием, ожиданием его прихода.
Трагизм канунного мира, на наш взгляд, выходит далеко за рамки классовых симпатий Ионела Теодоряну, как то склонны считать румынские исследователи: «Ионел Теодоряну искренне и глубоко опечален той фатальной реальностью, согласно которой вместе с уходом детства и юности героев яростному натиску были подвергнуты те старые отношения, устоявшиеся во времени, которые определяли естественное сосуществование молдавского столбового дворянства и щедрой интеллектуальной буржуазии» (Чобану Н. «Меделенизм» — концепция-метафора, с. 10).
