За древней книгой он сидит,
Её внимательно читая.
А. С. Пушкин
Владельца постоялого двора можно было понять: если и вправду к полудню разыграется трёхдневная метель, то было бы глупо лишаться единственного богатого постояльца. Новые путники за это время вряд ли прибудут, а этот, ежели останется на днёвку, уже никуда не денется. Потому и не жалел трактирщик красноречия, обещая господину путешественнику настоящую горскую кухню («Вепрятина с грибами, милорд! Последние в этом году свежие грибы и первый вепрь, затравленный по пороше! Такое попробовать – сегодня или никогда!») и вино урожая двадцать восьмого года («Бочку уже выкапывают!»).
Самое удивительное, что всё обещанное было чистой правдой, разве что бочку покуда не тревожили, понимая, что, если состоятельный путник уедет, пить дорогое вино будет некому. Местные гуляки, конечно, соберутся на праздник и грибного вепря слопают, но винцо им сойдёт и поплоше. Ещё более удивительным казалось, что хозяин ни разу не попытался напугать путешественника трудностями пути, слухами о разбойниках и перспективой замёрзнуть, ежели пурга застигнет посреди дороги. Само по себе предполагалось, что путники успеют к обеду достигнуть каких-то Берложек, а уж там наверняка застрянут на все три дня.
– Вы лучше у меня!.. – внушал хлебосольный трактирщик. – Нечего благородному человеку в Берложках делать: ни еды приличной, ни обхождения. Только и есть радости, что тепло. А до Крепостиц вам допрежь метели никак не уложиться. Так и будете маяться в одном переходе.
– С чего ты решил, – медленно спросил Асартан, – что я собрался в Крепостицы?
– Так этой дорогой никуда больше не попасть! Летом, само собой, можно пробираться через перевал в Поречье, хотя добрые люди там и среди лета не ходят, одни контрабандисты и прочий сброд, кому пореченские заставы стороной обойти надо. А зимой вовсе пути нет, только до Крепостиц. Конечно, моё дело – сторона, я могу поверить, что вы в Берложки погостить собрались или в Поречье среди зимы пройти вздумали, но только в деревне всякая собака знает, что вы идёте в Крепостицы к Книжнику.
– Врать не стану, – легко согласился Асартан, – мы действительно идём к Книжнику. И надеюсь, успеем добраться прежде вашей хвалёной метели.
«Прежде чем Книжник успеет заслониться метелью…» – добавил он про себя.
– Не успеете… – вздохнул трактирщик. – В Берложках застрянете.
«Ещё полчаса болтовни – и точно застрянем», – подумал Асартан.
По счастью, дверь распахнулась, показался Колпин.
– Лошади готовы! – хрипло объявил он.
Колпин исполнял должности телохранителя и слуги, хотя рожа у него была самая бандитская. И если бы только рожа! Всего год назад Колпин считался самым опасным грабителем южных графств. Но потом его путь пересёкся с дорогой Асартана, и разбойник пошёл в услужение. Конечно, можно было бы попросту отправить его на виселицу, но Асартан не любил уничтожать людей, если из них можно сделать что-то путное. А слуга из Колпина получился расторопный и не задающий лишних вопросов.
Асартан легко вскочил на лошадь.
– Будь удачлив, кабатчик! На обратном пути мы непременно отведаем свинины с грибами!
Трактирщик огорчённо бормотал, что вчера, мол, выпал снег и грибы, что кипят в котле, последние в этом году, а вепрятина, напротив, – первая, но Асартан не слушал причитаний торгаша. Отдохнувшие кони легко вынесли путников на заснеженную дорогу, по которой не было протроплено ещё ни единого следа. Добрая примета, значит, никто не предупредит Книжника, что к нему едут незваные гости.
Снег на дороге лежал в полкопыта, ничуть не замедляя галопа. Колпин, не отставая, держался за спиной и сопел от усердия. Всё складывалось удачно.
Погода начала портиться незадолго до полудня. Солнце затянуло дымкой, снежная пудра, возникая из недвижимого воздуха, закружила перед лицами. И лишь затем с близкого хребта потянуло ледяным дуновением.
Асартан запахнул на горле подбитый ветром плащ и принялся понукать коня. Колпин тоже пришпорил скакуна, едва не вырвавшись вперёд. Слуга был укутан в валяную шерстяную бурку, и уже первые предвестники грядущего бурана просквозили его, напомнив, что от стужи с вершин тёплая одежда не защитит. Асартан покуда чувствовал себя уютно, плащик, подбитый тёплым южным ветром, противостоял ледяному дыханию гор. Но когда стихия ударит…
Нужно было торопиться, и путники подгоняли коней, привставая на стременах перед каждым поворотом, выглядывая обещанные Берложки. Обещание сбылось, когда на его исполнение уже не оставалось времени. Берложки оказались малым хуторком: три или четыре приземистых дома и десяток придворных построек на отшибе. Сквозь низкие, в одно бревно, окошки сочился свет, надвигающаяся метель сгустила в домах раннюю тьму.
Всадники спрыгнули с лошадей, и, словно дождавшись этого мига, ветер, осторожно закручивающий смерчики вдоль обочин, ударил с ураганной силой, разом смяв тёплую подкладку зачарованного плаща и насквозь просвистев плотную одежду слуги. Окружающее немедля скрылось из глаз, завешенное стеной несущегося снега. Ураган вздымал снег с земли, сметал с горных склонов, обрушивал из туч, явившихся над перевалом. Ежели такое и впрямь продлится три дня, то, когда станет погода, придётся Берложкам выкапываться из-под снега словно медведю, не вовремя потревоженному охотниками.
![Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/fc/fc39a5abae6443457fe1ac7d2fcc954d4e486557.jpg)
