Верн Хэскель понуро поднялся по ступенькам своего дома, его пальто волочилось за ним. Он устал. Устал и был подавлен. Ноги его ныли.
— О боже! — воскликнула Мэдж, когда он прикрыл за собой дверь и швырнул пальто и шляпу. — Ты уже дома?
Хэскель бросил портфель и начал стягивать обувь. Тело его обмякло, а лицо было серым и застывшим.
— Ну хоть скажи что-нибудь!
— Обед готов?
— Нет, еще нет. Что случилось в этот раз? Снова погрызся с Ларсоном?
Хэскель проковылял в кухню и нацедил в стакан теплой воды с содой.
— Давай уедем, — сказал он.
— Уедем?
— Да, уедем из Вудланда. В Сан-Франциско. Или еще куда-нибудь. — Он выпил свою содовую, его грузное оплывшее тело опиралось о сверкающую раковину. — Чувствую себя паршиво. Может быть, мне снова стоит повидаться с доком Барнсом. Мне хочется, чтобы сегодня была пятница, а завтра суббота.
— Что ты хочешь на обед?
— Ничего. Не знаю, — Хэскель устало встряхнул головой. — Что угодно.
— Он опустился на кухонный стол. — Все, что мне нужно, — это отдых. Открой банку тушенки. Со свининой и бобами. Что угодно…
— Я полагала, мы пойдем в гости к Дону Стину. По понедельникам у них отличное филе.
— Нет. Сегодня я не могу смотреть на чьи-то физиономии.
— Полагаю, ты устал настолько, что даже не отвезешь меня к Элли Грант?
— Машина в гараже. Сломанная.
— Было бы лучше, если бы ты заботился о ней…
— Какого черта ты пристаешь ко мне? Может быть, нужно ее засунуть в целлофановый пакет?
— Не кричи на меня, Верн Хэскель! — вспыхнула от негодования Мэдж. — Или ты хочешь испортить себе обед?
Хэскель устало встал. Он прошаркал к выходу в подвал.
— Увидимся позже.
— Куда ты собрался?
— В подвал.
— О боже! — дико закричала Мэдж. — Эти поезда! Эти игрушки! Как может взрослый, солидный мужчина…
Хэскель ничего не сказал. Он был уже на полпути вниз и нащупывал выключатель в подвале.
Подвал был сырой и холодный. Хэскель снял с крюка свою кепку и надел ее. Возбуждение и легкий поток энергии заструились по его уставшему телу.
Со жгучим нетерпением он приблизился к большому фанерному столу.
Колеи бежали везде. Вдоль пола, под угольным бункером, среди дымовых труб печи. Они сходились у стола, взбегая вверх по тщательно выверенным уклонам. Сам стол был оснащен трансформаторами, сигнализацией, выключателями, грудами оборудования и проводов. И…
И город. Детальная, скрупулезно точная модель Вудланда. Каждое дерево и дом, каждый магазин и здание, улица и пожарный кран. Целый город, каждая ячейка в совершенном порядке. Созданный с необыкновенной тщательностью в течение ряда лет. С тех пор, как он был ребенком, строил, клеил, подгонял все это после школы.
Хэскель включил главный трансформатор. Загорелись все сигнальные лампочки вдоль колеи. Он добавил энергии двигателю Лайонеля, способному перемещать груженные вагоны. Локомотив слабо заработал, заскользил по колее. От засиявшего в темноте огнями состава захватило дыхание. Он повернул выключатель, и локомотив покатился по уклону через туннель и со стола. Нырнул под рабочий верстак.
Его поезда. И его город. Хэскель склонился над миниатюрными домиками и улицами, сердце его горело от гордости. Он построил это… Сам! Каждый дюйм. Каждый завершенный дюйм. Целый город. Он коснулся краешка бакалейной лавки Фреда. Ни одного изъяна. Даже окна. Витрины с продуктами. Вывески.
Прилавки.
Отель на окраине. Он провел рукой над его плоской крышей. Диваны и кресла в коридоре. Он мог видеть их в окно.
Аптека Грина. Мягкая мебель напоказ. Магазины. Автопарк Фрэйзера.
Мексиканский ресторанчик. Одежда Шарпстейна. Винный магазин Боба.
Казино-биллиардная.
Целый город. Он провел рукой над ним. Он его построил: этот город был его.
Поезд вынырнул из-под верстака. Его колеса прошли над автоматическим переключателем, и подъемный мост покорно опустился. Локомотив унесся, таща за собой вагоны.
Хэскель добавил энергии. Поезд прибавил ходу. Зазвучал его свисток.
Он повернулся в крутом изгибе и пронесся через перекресток. Еще быстрее.
Рука Хэскеля судорожно дернулась к трансформатору. Поезд рванулся вперед.
Трансформатор был включен на максимальное напряжение. Очертания поезда стали смазываться от высокой скорости, мчась по полотну через мосты и железнодорожные стрелки, через большие туннели в напольной печи.
Он появлялся в угольном бункере. Мгновением позднее выныривал с другой стороны, дико раскачиваясь на рельсах.
Хэскель замедлил состав. Он тяжело дышал, грудь его болезненно вздымалась. Он присел на табуретку у верстака и прикурил сигарету дрожащими руками.
Поезд, модель города порождали в нем странное чувство. Его было трудно объяснить. Ему всегда нравились поезда, модели двигателей, вывески, здания. С того самого времени, когда он был ребенком шести или семи лет.
Его отец подарил ему первый поезд. Локомотив и несколько кусочков полотна.
Старый заводной поезд. Когда же ему исполнилось девять, у него уже был самый настоящий электрический поезд. С двумя железнодорожными стрелками.
Он доделывал его год за годом: полотно, локомотивы, стрелки, вагоны, сигнализацию. Более мощные трансформаторы. И приступил к городу.
Строил он его весьма тщательно. Частичка за частичкой. Целый город вырос под его руками за долгие годы. Каждый раз, возвратившись из школы или с работы: клейка, резание, раскраска и доводка.
