«Ноттингемский вестник», Флит-стрит[1], Лондон, 1814
Правоохранительные органы доложили сегодня в Министерство внутренних дел, что пожар, в котором погиб Филипп, граф Кальвертонский, и его молодая жена, являлся не чем иным, как несчастным случаем. Долгий срок, разделяющий кончину его светлости и окончательное выяснение причин возгорания, объясняется сильнейшими разрушениями, имевшими место вследствие страшного пожара.
Лорд-наместник[2]достопочтенный Мэтью Фортескью сообщил министру внутренних дел, что, по его мнению, граф и его жена потеряли сознание от вредоносных паров, когда полено выпало на коврик в кабинете его светлости. Возникшее пламя поглотило большую часть восточного крыла Кальвертон-Чейз, не оставив почти ничего, что могло бы помочь в расследовании этой трагедии.
Наследника поместья Кальвертон, бывшего полковника Джордана Линдхерста, а ныне седьмого графа Кальвертонского, вызвали с Континента, где он служил под командованием герцога Веллингтона и не раз отличался в боях. Мы приводим здесь его слова:
«Я поражен и опечален кончиной его светлости, И хотя я не знал о его женитьбе, мое сочувствие, разумеется, распространяется и на членов семьи его молодой жены. Хочу выразить глубокую признательность его королевскому высочеству за соболезнования».
Седьмой граф Кальвертонский должен вернуться на родину в следующем месяце, как раз к началу сезона. Этот отважный солдат – сын очень дальнего родственника рода Кальвертонов, и для него, без сомнения, подобное положение станет приятным поворотом на жизненном пути. Высшее общество с нетерпением будет ожидать его прибытия. Полковник Линдхерст холост и, по слухам, обладает приятной наружностью. Интересно, смогут ли сравниться военные стратегии, которые он разрабатывал для отважного и благородного герцога Веллингтона, со стратегиями пленения сердца графа, разработкой которых, без сомнения, займутся наши прекрасные дамы.
Изящные руки аккуратно свернули газету и положили ее обратно на стол. Шум и суета очередного лондонского дня продолжали беспрепятственно вливаться в комнату, но человек, сидящий в ней, даже не пошевелился.
В зеркале с резной рамой на противоположной стене отражался стройный молодой мужчина. Его одежда не являлась верхом элегантности. Потрепанная старая рубашка выбилась из-под поношенных бриджей, а темный сюртук небрежно висел на спинке ближайшего стула. Длинные золотистые волосы были забраны в пучок, а щеки молодого человека казались гладкими, без единого следа растительности.
Из-за стены раздался заливистый смех. Было еще рано, но здесь, в элегантных, наполненных эротизмом комнатах дома, расположенного по адресу Болио Кресент, 14, женщины уже просыпались. Скоро их потенциальные клиенты наводнят улицы Лондона, и на закате в особняке соберется множество искателей наслаждений.
Человек встал и подошел к окну со средником, чтобы бросить взгляд на оживленную улицу внизу. Время от времени по тротуару с грохотом проезжала карета да продавцы возвращались обратно, доставив свой нехитрый товар по назначению.
На какой-то миг все встало на свои места.
Человек у окна передернул плечами. Для парнишки по имени Шарли, который последние несколько лет тихо работал в «Лунном доме» – именно под таким названием особняк был известен в Лондоне, – это было самое обычное утро.
А у Шарлотты, графини Кальвертонской и вдовы шестого графа Кальвертонского, именно с этого дня, вполне возможно, и начнутся настоящие неприятности. Вряд ли полковник Джордан Линдхерст обрадуется, если узнает, что леди Шарлотта и Шарли из «Лунного дома» – это одно и то же лицо. И, уж конечно, еще меньше ему понравится то, что вчерашняя вдовствующая графиня теперь владеет домом с весьма сомнительной репутацией.
Но что по-настоящему его поразило бы, если бы, конечно, ему довелось узнать об этом, так это то, что эта самая вдовствующая графиня, скорее всего, убила шестого графа.
Лондон, 1815
– Не волнуйся, Сюзи. Мадам Шарли никому не позволит тебя обидеть.
Седьмой граф Кальвертонский Джордан Линдхерст поджал губы, когда до него донеслась эта фраза из-за дверей соседней комнаты. Очевидно, «Сюзи» была новичком в своем деле.
– Мы должны давать клиентам то, что они хотят. Но грубость здесь совершенно непозволительна. Это правило нашего заведения, и если ты крикнешь Антонио, он примчится в ту же секунду.
Голоса стихли, оставив Джордана в некотором недоумении. Это ведь бордель. Не больше и не меньше. Конечно, он маскировался под «дом приличных удовольствий», и здесь клиентам предлагали изысканные блюда, превосходные вина и несколько отличных, столов для карточной игры.
Но под внешним фасадом благопристойности и элегантности скрывались женщины, которые торговали своим телом. Они делали это за деньги. За банальную звонкую монету. Ну, может, не за одну только монету.
