Рассказ
Басан ужасно мучился, пытаясь попасть тупой иглой в «центряк» — локтевую вену — жесткий узел из плотной соединительной ткани. От бесконечного множества уколов стенки ее настолько огрубели, что практически закрыли просвет сосуда. Из-под иглы по руке струйками змеисто стекала кровь, капая на пол. Боли он почти не чувствовал; то ли привык уже, то ли ожидаемый результат настолько поглотил его, что сама боль уже не имела никакого значения. От напряжения лоб его взмок, а пальцы заметно подрагивали. Наконец, он скорее интуитивно почувствовал, что жало иглы («шило») словно провалилось в узенький просвет вены. Басан ослабил на посиневшей руке жгут, удерживаемый зубами, и в грязноватом цилиндре «баяна» (шприца), в наркотической мути содержимого, заклубилась волнообразно, в такт сердечным толчкам, кровь. Медленно и равномерно он стал давить на поршень «баяна». Бессмысленная улыбка-гримаса сменила сосредоточенно-страдальческое выражение лица.
Как клево все было у Квентина Тарантино в «Криминальном чтиве»! Там понтовитый герой выпаривал в серебряной ложке героин над синеватым язычком пламени дорогущего золотого «Ронсона», обтянутого кожей! Да и вены у «героя» были великолепные, выпуклые, эластичные. А тут так паршиво, особенно, когда «центряки» «паленые». И убогая обстановка квартиры-притона тоже мало походила на шикарные тарантиновские интерьеры.
Басану было неведомо понятие «культивируемая наркоэстетика», которое исподволь, но энергично внедрялось в сознание людей и служило красивой ширмой для сотен миллионов несчастных девочек и мальчиков по всему свету. За блестками этой ширмы невозможно было разглядеть искалеченные, загубленные судьбы целых поколений и несметные миллиарды долларов — чистый доход от торговли смертью.
Уф, наконец-то «ширнулся!». Думал, что гораздо дольше мудохаться придется!..
Двадцатилетний Басан уже более двух лет сидел на «винте», самодельном наркотике — мощнейшем психостимуляторе, который приготавливался из медицинского препарата «солутан». В медицинской практике «солутан» использовался при лечении легочных заболеваний; изобретательные «нарики» — наркоманы придумали способ, как путем кропотливых и долгих манипуляций превращать его в средство для балдежа. Лекарство, в которое добавлялись простейшие ингредиенты, после долгой варки превращалось в полуфабрикат — «мульку» или «коктейль Джеф», которые уже сами по себе вполне годились для наркотического употребления. Некоторые нетерпеливые «шировые» останавливали процесс на этом этапе. Но это было нерационально, «мулька» и «коктейль Джеф» составляли всего лишь 1/7 часть концентрации «винта», да и эффект от них был куда более кратковременным и каким-то «расплывчатым».
Для чего переводить понапрасну с таким трудом добываемый в аптеках «солутан»! Лучше уж набраться терпения, заняться дополнительной длительной выпаркой, но, в конце концов, получить полноценный продукт — «винт», от которого звенит все тело: от корней волос до пят…
Ради этого состояния — радужного обострения чувств ко всему вокруг, резкого обостренного ощущение своего тела, на взгляд Басана и его «друзей», стоило «покумарить» еще некоторое время. Правда, потом, примерно через одни сутки блаженное самочувствие сменялось резким упадком сил, апатией, депрессией, поэтому через два-четыре дня нужна была, как воздух, очередная подпитка, то есть новая доза «винта».
А вообще к наркотикам Басан впервые приобщился в 16 лет. Он проживал в семье из четырех человек, с отцом, матерью и младшей сестренкой, в одном из старых микрорайонов города. В «спальном мешке», где, кроме заплеванных шелухой от семечек ухабистых тротуаров; подъездов с оторванными напрочь дверями, на нижних лестничных клетках которых среди плевков и полузасохших потеков мочи валялись окурки, опорожненные бутылки и банки из-под пива и пользованные презервативы, да еще нескольких круглосуточных киосков, других достопримечательностей не имелось.
Досуг большей части молодежи в таком месте был крайне ограничен. Не имея денег на платные атлетические клубы, на дорогие рестораны и всякие увеселительно-развлекательные заведения, подростки собирались вечерами во дворах, покупали на собранную мелочь пиво и поштучно сигареты, бренчали на гитаре, травили всякие байки. Драки не являлись редкостью.
Басан, естественно, был членом микрорайоновской молодежной банды, правда, всего лишь рядовым бойцом, но активным и дерзким. Не состоять в банде было просто невозможно. Благополучных подростков или регулярно избивали (один мальчишка даже стал инвалидом), или им приходилось откупаться. Неуютно чувствовали себя в родном районе мальчики-«ботаны» с очками на носу или вундеркинды со скрипочками в футлярах. Басану определенно нравилось находиться в преступной среде подростков. Это обеспечивало безопасность в своем микрорайоне и создавало иллюзию сопричастности общему делу. Правда, налагало и определенные обязанности. По первому свистку надо было, бросив все остальные дела, являться к месту сбора. Интересы банды стояли превыше всего.
Не надо даже говорить о том, что костяк группы составляли ребята из маргинальных семей, но были и такие, чьи родители день-деньской честно работали в поте лица, чтобы прокормить семью. Басан был не единожды порот суровым трудягой-отцом, однажды узнавшим, чем занимается и где ошивается его чадо.
![Сказания о Мандже [рассказы]](/storage/book-covers/04/04135949862c8829a3e23090f06f8d35b4ef0fd5.jpg)
