Как любил повторять мой отец: «Никогда не угадаешь, откуда ветер подует». Я привыкла считать это глупостью – очередной поговоркой, когда нам кажется, что мы не властны над судьбой.
Но с некоторых пор я осознала, что временами задувает ветер перемен, которому под силу зашвырнуть тебя в совершенно новый мир, и ты действительно не властна над тем, куда улетишь и как приземлишься.
Я всегда была вполне довольна своей жизнью – относительно несложной и предсказуемой, с намеком на душевные переживания, приносимые случайным легким ветерком. Несколько раз мать-природа метким ударом сшибала меня с ног, но мне всегда удавалось подняться.
Иногда я всерьез считала, что помыкаю погодой и не подпускаю к себе ужасные бури.
Так было до того дня, когда в мою дверь ворвался вихрь и унес меня прочь.
– Ой-ой, Тарин, сделай громче! – Обезумевшая Мэри воздела палец, продолжая другой рукой смешивать джин-тоник.
Ее внезапное возбуждение застало меня врасплох, и я подскочила. Поспешно схватив пульт от телевизора, я на ощупь прибавила громкость: передавали вечерние новости. Могла бы сразу догадаться. В последние дни Мэри, да и любая другая жительница города, считала единственной важной местной новостью отнюдь не распродажу обуви и даже не акции с «подарочными туфлями».
Нажав на клавишу пульта, я тут же поняла, что не надо было этого делать, но исправлять оплошность было слишком поздно. Ущерб уже был нанесен.
– Похоже, спятившие фанаты устроили еще одну пробку, – произнесла я со смешком, притворившись, будто меня это волнует.
На миг мне почудилось, что повторяют вчерашние известия. Камера показывала изрядную толпу возбужденных девиц, выстроившихся вдоль дороги, – опять. Они шпионили за съемочной группой, снимавшей фильм на одном из наших местных пляжей, и надеялись мельком увидеть «его» – опять.
Движение на Оушен-Вью-драйв почти застопорилось, и только эти девицы сновали между беспорядочно припаркованными автомобилями. Полиция изо всех сил старалась сдвинуть хаос на тротуар, невольно создавая еще больший беспорядок.
– Он обязательно обратит внимание на все их плакаты «Я люблю Райана», – закатывая глаза, пошутила я над этим абсурдом.
Из того, что я видела и слышала о нем, я предполагала, что ему нет никакого дела до этих мажорок и их детских знаков любви и обожания. И все же их поведение ставило меня в тупик. Что заставляет этих девиц – и даже взрослых женщин – тратить время на изготовление плакатов, а потом стоять с ними у оживленной магистрали? Они действительно думают, что в один прекрасный день он возьмет и притормозит?
– Дорогуша, этот плакат с моим именем, написанным светящимися розовыми буквами в окружении серебряных сердечек, – блестящий художественный образ моей жизни. Он оправдывает мое существование и жутко меня заводит. Пожалуйста… иди ко мне… сбежим вместе…
Я потянула Мэри за руку, прикидываясь «им».
У завсегдатаев, сидевших за барной стойкой, мои кривляния вызвали смех. Между тем девушки, которых интервьюировал телерепортер, заверещали еще громче. Я вновь направила пульт на телевизор и быстренько убавила громкость их оглушающих воплей, но лучше бы вообще переключить канал.
– Подожди секунду, я хочу посмотреть. – Мэри поспешно отобрала у меня пульт и уставилась на экран.
– А-а, смотри, вот он опять! – взвизгнула она.
Кое-кто из дам, сидевших за барной стойкой, привстал, чтобы лучше видеть происходившее.
– Эй, аккуратнее, – заметила я.
Мэри была настолько поглощена новостями, что уже лила водку мимо стакана.
– Черт, посмотрите на него. Он обалденный! – крикнула Трейси, одна из моих постоянных клиенток.
Бизнесмены за столиком близ телевизора шумно возмутились и велели мне переключиться на спортивный канал.
Я машинально бросила взгляд на экран, желая узнать, из-за чего сыр-бор, но успела увидеть лишь часть головы, уже скрывавшейся в автомобиле.
С тех пор как «он» и «труппа» нагрянули в наш город, прошло около двух недель, но мне уже успели наскучить разговоры о них. Местные радиостанции и информационные агентства безостановочно и настырно говорили об актерах. Я отчаянно вспоминала, какой была наша жизнь до их появления, но удавалось с трудом.
Я быстро переключила внимание на более важные вещи, а именно на клиентов – двух хорошо одетых молодых людей, только что усевшихся за стойку у первой грозди пивных кранов. Один, ослабив узел пестрого галстука, отдыхал после долгого дня в офисе. Он поймал мой взгляд. Я уже видела его в нашем пабе, и вот он широко улыбался мне.
Еле заметно вздохнув, я дожидалась, пока стеклянная кружка у меня в руке наполнится янтарным пивом. Сжимая пальцами массивную деревянную рукоятку крана, я быстрым движением отсекла струю. Потом взяла протянутую мне десятидолларовую банкноту и перешла к следующему делу.
– А он славный, – шепнула Мэри.
Я пробила на кассе чек.
– Он женат.
Мэри оглянулась, проверяя.
– Кольца нет, – шепнула она несколько озадаченно.
Плохо смотрела.
– Там виден след.
Я принесла ему сдачу. Мэри была удивлена моей наблюдательностью. Она не знала, что в прошлый раз, когда этот тип явился в мой паб, на безымянном пальце левой руки у него красовалось золотое кольцо. Бедняга… не иначе как оно соскочило, пока садился.
