Во время последнего отпуска между ними произошло несколько серьезных стычек, о чем Мелфи не могла вспоминать без содрогания. Но теперь, когда Фрэнк приехал к ней в Портофино, долгая разлука, оказалось, привела к тому, что оба они очень обрадовались встрече. Фрэнк казался более спокойным. С удовольствием рассказывал ей в подробностях о своем путешествии в Южную Америку, не забывая при этом добавить, что она в прекрасной форме и хорошо загорела. Она смеялась, как будто это был всего лишь галантный комплимент.
Фрэнк ни в коем случае не должен был знать о тех чудовищных усилиях, затраченных ею, чтобы добиться такого результата. За ее любезной улыбкой скрывался смертельный, парализующий страх. С горечью она должна была констатировать: год от года Фрэнк становился все более привлекательным и обольстительным. Теперь он не имел сходства с молодым хищником, цветущая зрелость очень красила его. Возможно, когда-нибудь ему и придется бороться с начинающейся полнотой, но сейчас тело его, гибкое и упругое, идеально смотрелось и на пляже, и в постели. Выражение его лица стало более уверенным, казалось, его окружал ореол, неизбежно создаваемый успехом. Волосы на висках начали серебриться, но на фоне загорелой кожи это лишь подчеркивало привлекательность его неотразимой мужественности.
«Он мой! — думала Мелфи, пока он вел свой рассказ. — Это мой мужчина, мой возлюбленный, мой супруг... моя вещь». Она рассмеялась этим легкомысленным мыслям. Это прекрасное тело, благородной лепки голова — все это до известной степени принадлежало ей, но, что скрывалось за его высоким гладким лбом, все еще оставалось ей неизвестным. После десяти лет брака с Фрэнком она не могла бы с уверенностью сказать, был это тщеславный выскочка, незрелый юноша или битый жизнью человек. Во всяком случае, он производил впечатление энергичного человека с сильным характером. Каждый его жест, будь то прикуривание сигареты или управление автомобилем, исполнен элегантности и уверенности. Древнее, атавистическое желание женщины надежно чувствовать себя под защитой мужчины рядом с ним находило полное удовлетворение. Она всегда хотела чувствовать свою руку в его руке, всегда стремилась прижаться к нему. Ни ее возраст, ни становящийся с годами все более холодным рассудок не могли победить это стремление к физической близости с ним, и, возможно, это была та инстинктивная потребность, что так привязывала ее к Фрэнку. Он был настоящим мужчиной, тем, о ком так мечтают все женщины. Он мог подготовить светский прием, организовать путешествие, а мог стать возмутителем спокойствия, отважившимся на браконьерство в собственных угодьях, мог поставить кого-нибудь на место... в прямом или переносном смысле.
Мелфи не сопровождала его в последней поездке по Южной Америке. Разлука длилась два месяца, но ей необходимо была пойти на этот риск, чтобы придать своей внешности ускользающую моложавость.
Ей было пятьдесят семь лет, и в зависимости от обстоятельств она выглядела на десять лет моложе или старше. Это постоянное наблюдение за своей внешностью проистекало из того факта, что ее муж только что отпраздновал свой сорок первый день рождения. Жизнь с ним была невероятно напряженной. Фрэнк был одержим ненасытной жаждой жизни: он работал, занимался спортом, танцевал, прыгал с самолета на самолет и всегда хотел, чтобы его жена была рядом с ним.
Такой ритм жизни держал Мелфи в постоянном напряжении, многие, более молодые женщины, уже сошли бы с дистанции. Она же должна была следовать этому ритму, чтобы не дать Фрэнку возможности сделать печальное заключение по поводу ее убывающих жизненных сил.
Тотчас после отъезда Фрэнка она отправилась в свой дом в Портофино. Здесь она регулярно ложилась спать в девять часов. Рано утром приходил массажист, на визит которого уходил час. Косметолог и парикмахер сменяли друг друга. Затем она быстро завтракала, причем меню было составлено по новейшим достижениям науки, и ложилась на час с маской на лице. После этого следовал визит врача, делавшего ей гормональные инъекции для укрепления мышечных тканей. После приема солнечной ванны на одной из террас она заставляла себя гулять в течение часа. Затем возвращалась в спальню, где обедала. Как правило, обед состоял из жидкого овощного супа и нескольких фруктов. По вечерам к ней приходила читать молодая француженка, чтобы ее глаза не уставали без нужды.
В отсутствие Фрэнка она жила в своем, особенном ритме; она черпала в себе новые силы и пыталась шаг за шагом отвоевать утраченную с годами почву под ногами. Этот спартанский образ жизни она вела, лишь когда Фрэнка не было рядом. Но как только он возвращался, она приспосабливалась к его ритму, поскольку мужчины не имеют понятия о возрасте и болезнях. Кроме того, он привык к ее веселому нраву, ее воодушевлению, поэтому ради него она должна была создавать видимость легкомысленной беззаботности, но прежде всего иметь моложавую внешность.
