Лорна Дун

Я, Джон Ридд, фермер из Орского прихода, что в графстве Сомерсет [1], кое-что повидал на своем веку и кое-что совершил в наших краях, и потому, любезные читатели, если вам по нраву простая история, рассказанная простым языком, я всецело к вашим услугам.

Читающий эту книгу должен иметь в виду, что пишу я ее для того, чтобы люди как следует узнали о нашем при­ходе, что сам я — бесхитростный, не Бог весть как образованный человек, никаких языков, кроме родного, не знающий и что все мудреные слова, какие мне известны, вычитаны из Библии да из мастера[2] Вильяма Шекспира. Тут, одним словом, я малосведущ, но вот фермерское свое дело, будьте уверены, я знаю назубок, и уж тут мне пальца в рот не клади.

Отец мой был зажиточным — по здешним эксмурским меркам — человеком[3] и владел самой большой и лучшей из трех ферм, на которые разделен наш приход. Будучи великим почитателем всякой учености и умея без ошибки подписывать собственное имя, он послал меня, своего един­ственного сына, в школу в Тивертон, что в графстве Девон­шир[4]. Основал ее в 1604 году достопочтенный Питер Бланделл, торговец одеждой из Тивертона, и потому школа на­зывается Бланделл-Скул.

К двенадцати годам я уже читал по-латыни Цезаря — с помощью английского перевода — и уже начал изучать греческий, хотя все — кроме моей матушки — считали ме­ня большим тугодумом.

Если вы сомневаетесь, что я учился в Бланделл-Скул, потому что от давних тех премудростей у меня в памяти мало что осталось, сходите в школу и увидите собствен­ными глазами: там на одной из парт, за которой я сидел, вырезано мое имя — «Джон Ридд». И, быть может, именно сейчас, в эту самую минуту, мой юный внук сидит на том же месте и, вооружившись, как я в свое время, перочинным ножом, усердно продолжает летопись нашего достойного рода.

Я покинул Бланделл-Скул 29-го ноября 1673 года, в тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет. Ниже я расскажу, почему и как это произошло.

Дело было в четверг. В пять часов пополудни школьники высыпали во двор, и «дневные мальчики», то есть те из нас, кто жил в семьях и приходил в школу по утрам, стали расходиться по домам. Двойные железные ворота закрылись за ними, и мы, шесть-семь человек,— все ученики младших классов, — жившие при школе постоянно, с за­вистью глядели им вслед, вцепившись в железные прутья. Солнце мало-помалу уходило за горизонт, а мы все глядели за ворота, потому что хотели увидеть, как мимо нас под охраной солдат проведут лошадей, груженных товара­ми. «Дневные мальчики» заверяли, что караван прибудет в Тивертон до темноты, потому что они слышали, будто мастер Фаггус, известный разбойник, преследует отряд по пятам. Мастер Фаггус был моим родственником, так что слава о нашем семействе гремела нынче по всем дорогам и докатывалась даже до Лондона. Школьные мои приятели поминутно спрашивали меня, что я обо всем этом думаю, но я отмалчивался и пожимал плечами, хотя, конечно же, болел за родственника всей душой и втайне надеялся, что ему удастся отбить лошадей у отряда.

Вдруг один из мальчишек, Робин Снелл, оттолкнул меня от ворот и ударил в живот. Недолго думая, я тут же дал ему по физиономии. Тогда, склонив голову, Снелл на­нес мне такой удар в грудь, что у меня даже дыханье пере­хватило. И не успел я прийти в себя, как мальчишки уже постановили, что между нами непременно должен состояться поединок. Но прежде они решили дождаться, когда мимо ворот проведут лошадей, а уж потом идти на то место, где мы обычно лупили друг друга при свидетелях и по всем правилам. А поскольку стало смеркаться, мальчишки при­думали расставить по краям ринга горящие свечи.

Лошади показались на дороге внезапно. Но шли они с другой стороны, и было их всего две, и на той, что покруп­нее, ехал краснорожий детина по имени Джон Фрай, старший работник на ферме у моего отца.

- А скажите, добрые господа, — крикнул он, подъезжая к порогам,— где тут наш Джон Ридд?

- Да вот же он, — ткнул пальцем в мою сторону какой-то карапуз.

- Ну-ка, ну-ка, — промолвил Джон Фрай, — покажи-ка мне его,

Тут мальчишки устроили невообразимый галдеж, и на меня указало сразу несколько пальцев.

- Эй, Джон! — крикнул я. — Ты зачем сюда приехал? Праздники начнутся только через две недели в среду. Тебе ли этого не знать?

- Да знаем мы про это, мистер Джен [5], знаем, — ответил Джон, наклонившись в седле. Он говорил каким-то странным тоном, отводя от меня глаза. — Мы про это пом­ним, да вот матушка твоя запасла для тебя целую кучу яблок, а старая Бетти печет сейчас знатные пудинги. И, за­меть, все это тебе, парень, все до крошечки.

 Тут Джон Фрай осекся. Хорошо зная Джона, я встревожился, почувствовав, что за этим кроется что-то неладное.

- А отец? Он-то как? — спросил я, отшвыривая мальчишек налево и направо, потому что они все время мешали нам говорить и липли на ворота, как мухи на мед. — Джон, а, отец, что, в городе? Ведь это он всегда приезжает за мной и никогда не перепоручает этого другому.

- Батюшка твой встретит нас на полпути,— ответил Джон. - Он не смог выехать из дому, потому что там сейчас готовятся к Рождеству.