Невесомые метафоры обыденности
Невесомые метафоры обыденности
Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели
Анастасия Ермакова. Осень на Сиреневом бульваре / Рассказы. М. ИПО «У Никитских ворот» 2017, 272 с. 1000 экз.
«Осень на Сиреневом бульваре» – книга новых рассказов прозаика Анастасии Ермаковой. Объединённые под одной обложкой, они, словно частички пазла, складываются в яркую и живую картинку узнаваемой современности.
Герои рассказов – сегодняшние «маленькие» люди, которых нечасто встретишь на страницах книг: писать о них сложно. Ведь чтобы увидеть очарование обычной, ничем не примечательной жизни, нужно обладать особой чуткостью – не только писательской, но и человеческой. Анастасии Ермаковой в этой чуткости отказать нельзя.
Может, поэтому так задевает за живое история о всеми забытом поэте-фронтовике, доживающем свой век в крохотной двушке на окраине Москвы. Или история о дежурной у эскалатора, которая влюблена в пассажира метро, каждый день в одно и то же время появляющегося на «её» станции. Или о женщине, которая после развода с мужем пошла заниматься бальными танцами – «похудеть, и просто чтобы не сойти с ума».
Это умение привносить поэзию в обыденность находит отражение и в стилистике автора: рассказы наполнены изысканными, невесомыми метафорами, которые придутся по душе ценителям действительно художественной литературы.
На Пречистенку к Пушкину
Искусство / Юбиляция
Теги: А.С. Пушкин , музей , музейное дело
5 октября 2017 года исполняется 60 лет со дня образования в Москве Государственного музея А.С. Пушкина.
Постановление Совета министров СССР об учреждении в столице Государственного музея А.С. Пушкина (ГМП) было подписано 5 октября 1957 года. Первая экспозиция посвящённого поэту музея открылась для посетителей 6 июня 1961 года.
У Государственного музея А.С. Пушкина счастливая судьба. На момент рождения в его фондах не было ни одного экспоната! А сегодня по значимости и составу своих коллекций ГМП стоит в ряду крупнейших литературно-художественных музеев страны, является признанным многофункциональным научным и культурным центром Москвы. Музейное собрание насчитывает более 167 тысяч единиц хранения, продолжая ежегодно пополняться. И треть этого собрания – дары! История и ценность бескорыстных дарений – особая страница в жизни музея. В числе сокровищ музея – бесценные мемориальные экспонаты, документальные свидетельства, уникальные книжные и рукописные собрания, связанные с жизнью и творчеством А.С. Пушкина.
Об уникальном театральном проекте рассказывает директор музея Е.А. Богатырёв на стр. 18
Душа, не знающая меры125 лет назад родилась Марина Цветаева
Литература / Первая полоса / Тема номера
Теги: Марина Цветаева
О вопиющих противоречиях Цветаевой, о немыслимых крайностях написано и сказано много. Энергия и сила, дарованные ей в избытке, несли в себе и неизбежную разрушительность. Словесная буря и ураган ритма порой приводили поэта к своеобразному «хлыстовству» и «шаманству». Её «переполненности» было тесно в литературе и жизни. По-другому и быть с ней не могло. Но на всех путях, в буране самосожжения Цветаеву хранил «спасительный яд творческих противоречий», эта родовая купель художника, по Александру Блоку.
Исследователь и биограф поэта Анна Саакянц в одной из своих работ написала: «Вообще ЛЮБОВЬ – в бесконечно широком понимании – была главной темой творчества Цветаевой. В это слово она вкладывала безмерно много и не признавала синонимов. Любовь означала для неё отношение к миру, во всей многозначности и противоречивости – как мира, так и её чувств. <…> Великий цветаевский парадокс: она не любила жизни как таковой – не любила её как поэт, не умещающийся в прокрустово ложе земных несовершенств, «земных низостей дней» (её слова). <…> Можно сказать, что словом любовь Цветаева обозначала творческое состояние». Это великолепно выражено в житейском и житийном образе Цветаевой. Хотя здесь присутствует и придаёт им живую силу «бесспорная спорность».
В поэзии Цветаевой живут драгоценные свойства русской литературы, её родовые черты: трагические переплетения «родного и вселенского», всеотзывчивость, сострадание и сорадование миру и человеку, лихое веселье и беспросветная тоска.
Продолжение темы на стр. 4, 5
Какая Россия идёт в Европу?
Какая Россия идёт в Европу?
Колумнисты ЛГ / Очевидец
Замшев Максим
Теги: Россия , Европа
Встречал я таких русофилов, которые всерьёз утверждали, что в европейских столицах нет никаких культурных достопримечательностей, что всё там искусственное и чужое и пребывание, к примеру, в Лувре не стоит и минуты сидения над тихой речкой в предзакатный час где-нибудь в русской глубинке. Но есть и другие формы ущерба сознания, когда индивид при виде, запахе, упоминании чего-то европейского вытягивается во фрунт, будто только в этом состоянии можно приобщиться к абсолютизму европейских ценностей.
Последние годы, после киевского Майдана и всего за этим произошедшего, Россия взяла курс на утверждение в мире своей независимой позиции. Для мира это стало некоторой неожиданностью. Заговорили о внешнеполитическом ренессансе, напоминающем времена советской дипломатии. Отношения с Европой опять вышли на первый план. Недопонимание по всем фронтам. Или иллюзия недопонимания? Чтобы понять причины произошедшего, необходимо вернуться к событиям конца 80-х начала 90-х годов, когда мы в который раз решили влиться в цивилизованный мир. И, стоит признать, как бы ни спорили с этим представители советской элиты, не мыслившей жизни без близости к кормушке, другого пути у нас тогда не было. При всей мощи влияния, военном потенциале и прочих претензиях на мировое лидерство условия жизни людей и в моральном, и материальном плане были в общей массе унизительными. И даже мощнейшая советская пропагандистская машина ничего не могла противопоставить очевидному. И вот в какой-то момент мы коллективно сбросили с себя морок тоталитаризма и шагнули в цивилизацию. Говорили, как мы счастливы, что нас пустили, что нас считают за равных, что с нами торгуют, что с нами делают, что хотят… Но была одна существенная закавыка во всём этом. Народ лучше жить не стал. Как тогда заверяли младореформаторы, из-за того, что коммунисты всё разорили. Однако время шло, а лучше не становилось. Тогда никто не учёл очевидной простой вещи. Мы пришли в мир с главным ожиданием: в нашей неутолимой борьбе за демократию – нас полюбят. Но мир этот оказался основан на конкуренции и ни на чём другом. А в конкуренции нет места любви. И декларирующих любовь к конкурентам или подозревают во лжи, или ни во что не ставят. Двадцать пять лет понадобилось, чтобы мы это поняли. Но до полного осознания ещё далеко. Ведь один из главных принципов конкуренции – это показ образа страны через лучшие её качества. В странах, называющих себя цивилизованными, непреложен принцип: если не уважаешь ближнего, тебя нет. А у нас? А у нас в квартире газ. У нас кланы, элиты и остальной народ. Народ, живущий по-прежнему плохо и не имеющий возможности насладиться плодами демократии, свободы, а иногда из-за нищеты и нарастающей энтропии, и шедеврами мировой культуры.
