Сидя в мастерской часовщика, я с интересом наблюдал за его кропотливой работой. В каком–то смысле нас можно было бы назвать коллегами, хоть механизмы и оставались для меня не профессией, а скорее зрелищем.
- Скоро совсем работы не останется, — ворчал старик, поглядывая на меня огромным глазом из–под лупы, — все берут электронику, да и ее чаще выбрасывают, чем чинят.
- Доступность новых вещей губит старые, тут уже ничего не поделаешь.
- Тебе–то хоть в голову приходило, насколько настоящие часы отличаются от этой штампованной пластиковой дряни?
- Первым словом приговора для магии стал печатный станок. Последним — конвейер. Но чудеса в первую очередь внутри нас, и если нет мастера, оживляющего вещи, приходится полагаться на себя.
- Да не об этом я хотел сказать, хоть и ты прав, наверное. Вслушайся, оглянись. Как, думаешь, я стал часовых дел мастером?
- Не буду теряться в догадках.
- Мой род — потомственные часовщики. Так повелось, что старший сын получал мастерскую и все, что полагалось знать. Шесть поколений мы работали со временем и оно не могло не оставить на нас следов.
- Наверное, раньше это была очень уважаемая работа.
- Еще бы! Кроме механики, приходилось быть и кузнецом, и математиком, и немножко алхимиком. Не было ни этой стандартной, тьфу, штамповки, ни материалов, ни образцов.
- Наверное, немало старых секретов досталось вам в наследство.
- Толку–то с них теперь немного. Но не поэтому захотел я продолжать дело семьи.
- Почему же тогда?
- Сидел я в мастерской с отцом, как ты сейчас, смотрел. Все–то он мне показывал и объяснял, но слушать скучно было. Тогда он и сказал: «Вслушайся, оглянись. Слышишь, как течет в моих мельницах время? Думаешь, чудеса где–то за порогом притаились и ждут тебя? Нет, не ждут, проходят мимо. Но быть может, ты когда–нибудь сможешь то, что не удалось нам, старикам. Остановить часы внутри себя, чтобы жить вечно».
- И он верил, что это возможно?
- Верил. И я верил, что если не у меня, так у сына получится. А теперь вот как все обернулось. Время посмеялось надо мной — нет больше сына, и часов скоро не будет.
- Жизнь ведь еще не закончилась, верно?
- Я уже не успею, а продолжать некому. Так и сгинет все, хоть и заслуженно. Не нам, смертным, бороться с неизбежностью.
- Кто знает, кто знает. Может быть, больше никому это и не нужно.
Соусейсеки словно второй раз ожила после того, как вернула настоящее тело. Пока я восстанавливал силы, латал раны и пытался разобраться с изменениями, которые получились от стремительного старения, она тоже не теряла времени зря. Пекла печенье и — вот уж неожиданность — даже пела, когда была уверена, что никто не слышит. И улыбаться стала гораздо чаще, хотя и мрачнела иногда, поглядывая на сквозящую в моих волосах седину.
Как она объясняла, раньше почти все силы Розы Мистики уходили впустую, теряясь в несовершенном материале, а теперь нужно было совсем немного, чтобы удерживать в форме его сгустившиеся остатки. Расставаться с ним окончательно ей не хотелось, да и не нужно было. Теперь материя сна наполняла Соу изнутри, а увидеть ее можно было только там, где раньше были шарниры — теперь они были похожи на спрятавшиеся под кожей суставы.
Никто не спешил навестить нас, и я был искренне рад — за последнее время случилось слишком многое, и передышка была особенно кстати. Появилось время подумать над тем, как же все–таки искать неуловимого Отца, как возвращать долги Суигинто и…как вместить такие количества выпечки, которая сама просилась в рот.
Наконец–то все было хорошо, хоть и ненадолго.
Прошло две недели, прежде чем я мог с уверенностью сказать, что готов продолжать путь к нашей цели. О ранах теперь напоминали только полоски светлой кожи, следы старости исчезли, и о произошедшем говорили только паутинки седины. За это время красное плетение трижды отбирало у меня немного памяти — хотя немало вещей можно было смело забыть.
Пришлось вернуться и к старым тренировкам, от которых я успел немного отвыкнуть. Несмотря на то, что полагаться на их результат в серьезных ситуациях не стоило, польза в них определенно была, да и Соусейсеки обижать не хотелось. Я понимал, что теперь, когда появилось так много причин сосредоточиться на магии, ей может показаться, что ее искусство теперь мне не нужно.
- Ты будешь продолжать учиться у меня, мастер? — спросила она тем вечером словно бы между прочим.
- Я все время учусь у тебя, Соу. Или ты имеешь в виду наши поединки?
- Именно их. Теперь, когда у тебя есть новые силы, я не могу обучить тебя владению ими в бою, а полагаться на оружие…
- Конечно, ты права. Но стоит ли полагаться на что–то одно, имея больше? — - Сила и мастерство могут помочь там, где не справятся чары, но даже если бы это было не так — мне все равно просто нравятся твои уроки.
- Ты так считаешь, мастер? Учти, я не буду давать поблажек, если за тебя возьмется еще и Суигинто.
- У вас…разные методы. Но еще недавно ты хотела, чтобы я отказался от нее.
- И сейчас не слишком одобряю, хотя она показала, что может быть полезна. Странно, что вы нашли общий язык, конечно.
