Крысы появились в тот самый миг, когда я собирался свернуть за угол. Совершенно не представляю, откуда они взялись. Возможно, выползли из ржавых труб, обхвативших в кольцо улицу, а возможно, спустились с небес. Но так или иначе, дороги наши пересеклись. Крысы выглядели уверенно. Они шли мне навстречу, зная о том, что вся правда находится на моей стороне, и при этом совсем не боялись. Их не пугало нарушение ничего не значащих для них норм морали и этики. Их забавляла возможность надругаться над взлелеянной мною справедливостью. В желтых хищных глазах отражалась звериная жажда убийства. В острых противных мордах — хитрость и готовность играть нечестно. В сером цвете шкур — невозмутимая наглость посредственности, уничтожающей все, что неспособна понять. В длинных юрких хвостиках — наличие деловых связей.
Я немного потряс головой в попытке сбросить с себя охвативший мой мозг гипнотический транс. На секунду мне это удалось, но потом мысли вновь сделались путаными и бессвязными. Крысы выжидали. Я медленно оглянулся назад. Дорога была почти свободна. Если я сейчас побегу, они, скорее всего, не сумеют меня нагнать. Правда, для этого мне сперва придется выбросить свою книгу, так как она слишком тяжелая и бежать с ней будет крайне неудобно.
Внезапно самая большая крыса двинулась мне навстречу. Пасть ее была раскрыта, и мне показалось, что еще секунда, и она сожрет меня заживо. С дорогих золотых коронок обрамлявших крысиную пасть, на землю падали зеленые слюни. У меня был только один шанс избежать драки — выбросить свою книгу и побежать. Но я не мог этого сделать, в течение последнего года я только и делал, что вытаскивал из себя жилы, вклеивал их в белые страницы, а потом медленно, без наркоза вытягивал из себя нервы и вшивал их в картонную обложку.
— Я не брошу своей книги, — сказал я скорее себе, нежели им, но крысы все равно услышали.
— Тогда мы съедим тебя заживо. Разорвем твое нежненькое сердце на кусочки, — пробормотала самая маленькая крыса.
— Или… или ты поступишь, как твои предшественники, — проговорила самая большая серая пасть.
— И как же они поступили? — спросил я, инстинктивно прижимая свою книгу к груди.
— Покрыли обложки своих книг нашими серыми шкурами, слова в книгах связали нашими юркими хвостиками, а смысл разбавили звериностью наших глаз.
— Ты разве не читал этих книг? — спросила очередная зверюга.
— Нет, — ответил я. — Я сжег их в печи.
— Это неразумное поведение, — пробормотала маленькая пасть.
— Я оставлю все так, как есть, — произнес я и сделал несколько шагов вперед.
В ту же секунду все крысы разом вцепились гнилыми клыками в меня и в мою книгу.
