Вера Александровна Давыдова — заслуженная артистка РСФСР и Грузинской ССР, трижды лауреат Сталинской премии, кавалер многих других правительственных наград. Все они принадлежат ей по праву: талантливая актриса, обладательница прекрасного голоса, она прожила долгую и счастливую жизнь на сцене, став затем преподавателем Тбилисской государственной консерватории, профессором.
Было, однако, в ее биографии одно существенное «обстоятельство»: в течение девятнадцати лет она являлась фавориткой Сталина, о чем знали немногие. Да и те, кто знал, а это были в основном люди из ближайшего окружения «кремлевского тирана», вряд ли осмелились бы рассказать о его тайной привязанности, опасаясь неминуемой кары.
О начале своего знакомства, сближения, перешедшего в длительную любовную связь с всесильным генеральным секретарем, вождем, диктатором, о кремлевских нравах и собственном восприятии увиденного и услышанного рассказала сама Вера Александровна. Однако публикация литературной записи ее воспоминаний стала возможной лишь в наше время.
Я, ВЕРА АЛЕКСАНДРОВНА ДАВЫДОВА...
Родилась я в Нижнем Новгороде, отец работал землемером, мать была учительницей. Вскоре мы переселились на Дальний Восток, в Николаевск-на-Амуре. Я полюбила тайгу, рыбную ловлю, костры и амурские песни. В 1920 году, когда японцы пытались взять наш город, мы бежали в Благовещенск.
В школе я несколько лет училась хоровому пению. В 1924 году мне посчастливилось: я выдержала вступительные экзамены в Ленинградскую консерваторию. Одним из экзаменаторов был Александр Константинович Глазунов — студенты его обожали. Уважаемый музыкант положительно оценил мои вокальные данные.
После исполнения партии Кармен в консерваторском спектакле меня пригласили в Мариинский театр в Ленинграде (позже — театр оперы и балета имени С. М. Кирова). Сценическое крещение я получила, исполнив партию пажа Урбана в опере Мейербера «Гугеноты».
Я была счастлива! Мне — 23 года. В театре мне доверяют серьезные партии в «Аиде», «Кармен», «Хованщине» и, наконец, я стала дублером солистки.
Примой ленинградской оперы была Софья Преображенская. Тогдашний правитель Ленинграда Григорий Зиновьев был в нее влюблен.
Весной 1932 года театр выехал на гастроли в Москву. Спектакли давали в Большом театре. Как-то нас предупредили о предстоящем посещении театра Генеральным секретарем ЦК партии Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Мы все были страшно взволнованы. Репетиции шли с утра до вечера.
Я, конечно, мечтала спеть на сцене этого прославленного театра. И, как это часто бывало в моей жизни, случай пришел мне на помощь — Софья Преображенская заболела! «Аиду» срочно сняли, ставили «Кармен». Я исполняла заглавную партию.
Гримироваться я начала за три часа до спектакля.
У меня тряслись колени, поднялась температура и на лице выступил болезненный румянец. Прозвенел первый звонок, которого я ждала и боялась. Потом второй и, наконец, третий. Дирижер направился в оркестровую яму. Исполнителей попросили на сцену…
Взгляды всех зрителей и артистов были устремлены к правительственной ложе, в которой находились Сталин, Молотов, Калинин, Ворошилов, Зиновьев, Орджоникидзе, Бухарин, Рыков, Ягода, Микоян, Киров, Каменев, Тухачевский.
Я впервые так близко видела Сталина. Он, улыбаясь, стоя аплодировал артистам.
Медленно гасли огни в зале. Оркестр начал увертюру.
Дирижировал Александр Мелик-Пашаев, который очень помогал мне во время спектакля. И вот, мое первое выступление на сцене Большого театра закончилось. Под бурные аплодисменты в последний раз опустился парчовый занавес. Московские актрисы Евдокия Турчанинова, Александра Яблочкина, Ольга Книппер-Чехова, Алла Тарасова внесли корзины цветов и огромный букет пурпурных роз. Все меня обнимали, а Тарасова шепнула мне:
— Верочка, вы чудесно пели! Давно уже Москва не слышала и не видела такой дивной Кармен. Эти прекрасные цветы прислал вам Иосиф Виссарионович Сталин.
Я заплакала от счастья. Меня пригласили в правительственную ложу, где представили Сталину и его соратникам.
— Поздравляю с успехом, товарищ Давыдова, — ласково сказал Сталин. — Смотрите, чтобы слава не вскружила вам голову.
Ворошилов подарил мне коробку конфет. Орджоникидзе — красивую шкатулку. Сталин снова обратился ко мне:
— Товарищ Давыдова, не хотели бы вы жить в Москве и работать в Большом театре?
Я ответила, что должна подумать.
— Вы правы, полезно подумать перед принятием важного решения. И все-таки попросим товарищей, руководящих театрами, подготовить постановление о вашем переезде в Москву. Ленинград не будет обижен — товарищ Преображенская прекрасно выполняет там свою работу.
Я поблагодарила за любезное приглашение.
Сталин искоса взглянул на меня. Это длилось мгновение, но я на всю жизнь запомнила этот оценивающий взгляд.
Через месяц я получила приказ о переводе в Большой театр.
Еще в Ленинграде я вышла замуж за оперного певца Дмитрия Семеновича Мчедлидзе. С самого начала стало ясно, что наше супружество сложилось очень неудачно. После долгих разговоров мы решили жить отдельно и независимо, но без развода.
