Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина - [5]

А я так хотела съездить в Ленинград, встретиться с друзьями, сходить на могилу родителей…

Двухнедельные гастроли пролетели быстро. Концерты имели большой успех. На вокзале в Москве меня встретил Кузяев:

— Товарищ Давыдова, сегодня вы отдыхайте. Продукты уже у вас дома.

— Откуда у вас ключи? — наивно спросила я.

Кузяев только усмехнулся:

— Завтра машина будет ждать вас в четырнадцать ноль-ноль.

Едва я приехала в Кунцево, Сталин мне сказал;

— Больше не разрешу вам уезжать так надолго. Надо использовать также и других артистов. Их много, как тараканов. Товарищи из секретариата, заботясь о моем здоровье, уложили мне в постель горничную с большим бюстом. Попробовал и послал ее к черту.

— Товарищ Сталин, зачем вы говорите мне об этом?! Мне не нужны подробности…

— Верочка, когда я не занят, то думаю только о вас. — Затем, умоляюще, добавил: — Прошу тебя, будь только моей. Когда я вижу тебя, у меня душа горит. Конечно, я злой, вспыльчивый, упрямый и никогда не изменюсь. Но ты, ты не должна спать с Мчедлидзе! Он покупает себе проституток на вокзале. Я покажу тебе пикантные фотографии и…

— Прошу вас, не напоминайте мне о муже, — прервала я. — Это — мучительно!

Сталин ничего не ответил и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

В этот же вечер в Кунцево приехали Буденный, Каганович, Калинин, Ежов, Маленков, Гамарник, Микоян, Орджоникидзе. Костяк руководства в основном не менялся. Наблюдая окружение Сталина, я поняла, что не только он решал и направлял ход дел в стране — как политических, так и хозяйственных.

Очень плохое впечатление на меня произвел Ежов. Карликового роста и лицо, как у наемного убийцы.

Калинин был довольно замкнут, близорук и от этого скован в движениях. Казалось, что на глазах у него по бельму. Несмотря на очень пожилой возраст, он любил молодых балерин.

Гости рассыпались в комплиментах, но мне вовсе не хотелось исполнять роль фаворитки Сталина.

Больше всех пил Ежов. Неожиданно, уже пьяный, он оглушительно крикнул:

— Верочка, поедем со мной, глазом не успеете моргнуть, как окажетесь дома!

Сталин, посмотрев на него искоса, усмехнулся и сказал:

— Николай Иванович, не беспокойтесь, общими усилиями постараемся организовать транспорт для нашей уважаемой гостьи. Не бойтесь, она пешком не пойдет.

Карлик мгновенно отрезвел, понял, что позволил себе лишнее. Все смотрели на меня похотливыми глазами: догадывались о наших интимных отношениях и завидовали Сталину, принимая во внимание его возраст.

Прием закончился в пять утра. Когда все вышли, Иосиф Виссарионович шепнул мне:

— Надо будет нам встретиться в другом месте.

— Можно мне не принимать участия в ваших приемах? — спросила я.

Сталин, подмигнув, ответил:

— Вы правы, Верочка, сменим тактику. На наши официальные приемы дважды в месяц начнем приглашать артисток, спортсменок, женщин-директоров фабрик, и народные комиссары перестанут раздевать вас глазами. Будь их воля, эти канальи изнасиловали бы вас прямо на полу этой комнаты, в которую приходят жрать и пить. Этих бестий надо держать в ежовых рукавицах.

РЕЗИДЕНЦИЯ В СОЧИ

Через день, с репетиции, меня вызвали в партком театра, где неизвестные люди подробно расспрашивали меня о моих родных, о жизни. Интересовались моими друзьями и просили у меня «на всякий случай» их адреса и телефоны. То же самое я вынуждена была повторить в ГПУ. Меня продолжали проверять.

Перед окончанием сезона в театре Сталин позвонил и, не поздоровавшись, сообщил:

— Вам принесут билеты на скорый поезд.

— Иосиф Виссарионович, мне надо собраться, договориться о концертах.

— Сколько концертов хотите дать в Сочи, Сухуми и Тбилиси?

— Два… или три, — неуверенно ответила я.

— Считайте этот вопрос решенным. Успехов!

Через час ко мне пришла сотрудница, занимающаяся организацией концертов. Я подписала контракт на шесть сольных концертов.

Вечером Кузяев привез мне запечатанный конверт и сказал: «Приеду за сорок пять минут до отхода поезда. Возьмите с собой только самое необходимое». В конверте, кроме билетов, оказалась большая сумма денег.

День прошел быстро. Пришел Норцов с букетом цветов. Увидев мои чемоданы, поинтересовался, куда я еду: «Верочка, дорогая, вы должны отдохнуть. Я приеду в Сочи на неделю и попробую вас там отыскать. Жаль, неизвестно, где вы остановитесь». Распрощались мы очень тепло.

Я заняла двухместное купе в международном вагоне. Шофер внес элегантные чемоданы: «Товарищ Давыдова, эти чемоданы — ваши. Я с врачом еду в соседнем купе. Не стесняйтесь, вызывайте в любое время — я за это деньги получаю. В ресторане все оплачено, заказывайте, что угодно. Специально для вас есть икра, лососина и прекрасное мясо».

Прежде всего я заинтересовалась, как и каждая женщина, содержанием чемоданов. Что в них? Льняные блузки, летние платья, плащ, юбка, туфли, американское белье, французские костюмы, духи, маникюрный набор — действительно, все, о чем можно мечтать! И все было точно моего размера.

Через день приехали в Сочи. Кузяев привез меня на очень красивую государственную дачу: «Этот дом полностью в вашем распоряжении, — и добавил: — На всякий случай оставлю вам свой телефон».

Подошла высокая, костлявая женщина лет пятидесяти: «Меня зовут Полина Сергеевна. Если вы не очень устали, покажу вам дом».