Париж, авеню Великой Армии недалеко от Триумфальной арки. Прямо на тротуаре разбита брезентовая палатка с надписью «Строительное управление парижской телефонной станции». Внутри ее открыт люк, в котором копаются трое одетых в комбинезоны монтеров. Они устраняют повреждение телефонного кабеля.
Никто не обращает внимания на эту палатку в теплый, звездный вечер. Сегодня — 31 июля 1941 года, и в Париже царит прекрасное лето с его атмосферой, располагающей к нежности, с его изумительными женщинами в новых пестрых платьях, с его дурманящим ароматом цветущих лип, что доносится из Булонского леса...
В такой вечер никто не проявит интереса к какой-то там затрапезной палатке и ее обитателям, занимающимся нудным ремонтом. Именно на это рассчитывали люди, которые возвели здесь неказистое брезентовое сооружение. Именно это входило в их планы. Потому что палатка на авеню Великой Армии принадлежала вовсе не строительному управлению парижской телефонной станции, а небольшому подразделению германского абвера — ведомства военной разведки и контрразведки, которое возглавлял адмирал Кана рис. Три монтажника в палатке не были ни французами, ни монтажниками. И они вовсе не устраняли повреждение кабеля, а старались лихорадочно запеленговать тайный радиопередатчик, на котором работал опаснейший и предерзкий шпион второй мировой войны, ежедневно посылающий в лондонский Центр подробные сообщения, подписанные псевдонимом «Кошка».
Этим вечером в Париже были разбиты еще две палатки с такими же надписями. Но на самом деле и они не имели ничего общего со строительным управлением телефонной станции, а парни в спецовках французских монтажников тоже не были ни монтажниками, ни тем более французами.
Люди в этих трех палатках поддерживали между собой связь по радио. Было без десяти минут девять вечера. И ровно через десять минут начнет работать передатчик «Кошки». Обитатели палаток должны были попытаться точно засечь место, откуда ведется передача, и не только засечь, но и схватить таинственного незнакомца. Их судьба зависела от успеха операции. Если она провалится, всех участников немедленно отправят на Восточный фронт.
Да, этот ужасный Восточный фронт. Он открылся месяц и десять дней тому назад. С 22 июня 1941 года Германия находится в состоянии войны с Союзом Советских Социалистических республик. Но еще задолго до этой даты «Кошка», которую никто не знал и которую все боялись, «Кошка», за которой стали охотиться все подразделения гестапо, службы безопасности и тайной полевой полиции, эта дерзкая, неуловимая, призрачная «Кошка» гнала через пролив Ла-Манш радиограммы, которые с начала войны с Россией стали ужаснейшей головной болью для германского Верховного командования.
Радиограммы были довольно длинные и, как правило, зашифрованные. И начинались они каждый раз так: «Военному министерству в Лондоне комната 55-а точка Кошка сообщает...»
Что следовало за тем, заставляло стынуть кровь в жилах у высокопоставленных лиц, читавших те радиограммы, которые немецкие специалисты сумели расшифровать. Например: «...источники в штаб-квартире гестапо и СД на авеню Фош точка Подразделения войск СС отправлены сегодня утром из Парижа на восток точка Германская армия 22 июня нападет на Россию...»
Сенсационное сообщение!
Но это было не все. Далее следовали точные подробности, как будут развертываться германские силы на русской границе, назывались группы армий, направления главных ударов, номера дивизий, отдельных полков и так далее. Короче говоря, весь план немецкого вторжения в Россию был выдан Англии.
И сделала это «Кошка».
Нужно было, в конце концов, поймать эту «Кошку», этот призрак, который никто никогда не видел, обезвредить это таинственное существо, действующее в потемках. Вот для этой цели и притаились вечером 31 июля 1941 года, без десяти девять по среднеевропейскому летнему времени, три тройки мужчин под тремя палатками на улицах прекрасного Парижа, на красоты которого они в данный момент не обращали ни малейшего внимания...
Троих в палатке на авеню Великой Армии зовут Винклер, Штаден и Хальбе. Винклер — из Вены, Штаден — из Берлина, Хальбе — из Гамбурга. Они — специалисты по радиопеленгации, мастера своего дела. Винклер и Штаден — ефрейторы, Хальбе — лейтенант.
— Сделайте еще раз контрольный пеленг на радиостанцию Парижа! — скомандовал белобрысый лейтенант. Его лоб был густо усеян капельками пота.
Ефрейтор Винклер, сидевший на корточках, подставному распрямляет спину:
— Так точно, господин лейтенант! Взять контрольный пеленг на радиостанцию Парижа!
Он вращает качающуюся рамочную антенну пеленга-торного устройства и вслушивается в шумы, заполняющие его наушники.
— Радиостанцию Парижа принял, — докладывает через несколько секунд ефрейтор Винклер. — Сожалею, господин лейтенант, что не смог точно ее запеленговать!
— Устанавливаю связь с палаткой номер два, господин лейтенант, — докладывает ефрейтор Штаден.
Оба ефрейтора ухмыляются. Ухмылка их язвительная. Хотя лица нижних чинов заливает обильный пот, оба лжемонтера не могут отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над непосредственным начальником. И это выражается в том, что они с военной сверхмолодцеватостью надо — не надо к каждой фразе прибавляют обращение «господин лейтенант».
