Кому Гамсун отдал свою Нобелевскую медаль
Только со стороны могло показаться, что высокопоставленный чиновник принимает посетителя. На самом деле это была встреча двух мастеров слова. Старший всемирно признан. Младший — своего рода литературный изгой, с презрением отвергнутый литературной критикой.
Правда, последние десять лет печаталось всё, что выходило из-под его пера, но червь сомнения отравлял счастье: не министерский ли его пост — причина внимания издателей всей страны? Нет, он нисколько не сомневался в своих литературных дарованиях, но жаждал их подтверждения — и не от собственных столоначальников или им же возвеличенных соловьёв партии. Он жаждал чистого признания со стороны равных ему по дарованию. И этот день настал.
Аудиенция у покровителя искусств
В мае 1943 года лауреат Нобелевской премии по литературе норвежец Кнут Гамсун выразил восхищение литературным творчеством своего молодого собеседника — имперского министра пропаганды, руководителя берлинской партийной организации Йозефа Гёббельса. 84-летний норвежец даже прослезился, и министр-писатель понял, что может верить в искренность патриарха мировой литературы.
Кнут Гамсун преподнёс имперскому министру драгоценный подарок — Нобелевскую медаль, присуждённую ему в 1920-м. Он легко согласился поехать в Вену, чтобы принять участие в конгрессе нацистских журналистов. Гёббельс понял, что тоже должен сделать что-то для собрата по литературе. Высшая награда литературного мира уже была присуждена Гамсуну. Гёббельс решил преподнести ему высшую награду политического мира и выхлопотал ему аудиенцию у Гитлера.
На конгрессе в Вене престарелый писатель назвал Гитлера крестоносцем, который поставит Англию на колени. В Вену за Гамсуном вылетел специальный самолёт Гитлера. На аэродроме Гамсуна ждал личный автомобиль Гитлера, который доставил писателя в горную резиденцию фюрера на горе Оберзальцберг.
Гитлер был сама любезность. Подали чай, и Гитлер снисходительно сказал писателю:
— Я чувствую себя если и не полностью, но очень сильно обязанным вам, потому что моя жизнь в известном смысле так похожа на вашу.
Гамсун, сын портного, ученик сапожника, голодный бродяга, уезжавший из родного дома на заработки в Америку и добившийся мировой славы, и в самом деле вызвал симпатию у склонного к сентиментальности диктатора, который часто вспоминал о своей неприкаянной юности,
Гитлер настроился на приятный лад, ему хотелось отвлечься от войны и поговорить о литературе. Но беседа сразу же приняла неожиданный оборот.
Кнут Гамсун начал жаловаться на руководителя немецкой оккупационной администрации в Норвегии рейхскомиссара Йозефа Тербовена. Глухой и потому говорящий очень громко, Гамсун повторял:
— Методы рейхскомиссара не годятся для нас. И потом эти казни — мы больше не хотим никаких казней!
В беседе участвовали Отто Дитрих, руководитель отдела прессы имперского министерства пропаганды, и переводчик Эгиль Хольмбе, норвежец. Отто Дитрих, который после войны издал воспоминания «Двенадцать лет с Гитлером», писал, что ему никогда больше не приходилось видеть, чтобы кто-то отважился перебивать Гитлера и возражать ему, как это делал старый Гамсун. Переводчик Хольмбе даже не решался переводить всё, что произносил писатель.
Фюрер готов уступить писателю
К удивлению присутствующих, Гитлер отвечал очень спокойно:
— Вы должны понять жестокость Тербовена. Власти приходится прокладывать себе дорогу, ей приходится мириться с тем, что она может и не вызывать симпатий.
Гитлер стал говорить о схожей ситуации на Украине. Но Гамсуна Украина не интересует.
— Тербовен не хочет существования самостоятельной Норвегии. Он желает превратить нашу страну в протекторат… Будет ли он когда-нибудь заменён?
Дитрих напишет потом, что он просто не поверил своим ушам, когда Гитлер практически сдался:
— Рейхскомиссар — человек войны. Перед ним в Норвегии поставлены исключительно военно-политические задачи. Когда война закончится, он вернётся в Эссен, где он был гауляйтером.
У Гамсуна слёзы текут по щекам.
— Мы не против оккупации, — говорит он, — но этот человек разрушит в Норвегии больше, чем вы сможете создать.
Переводчик даже не пытается воспроизвести эту фразу по-немецки, и старается остановить Гамсуна:
— Не говорите больше об этом! Фюрер уже пообещал вам заменить рейхскомиссара.
Остановить Гамсуна невозможно. Гитлер приводит в пример создание в 1942 году чисто норвежского правительства во главе с Видкуном Квислингом. Это ли не знак доброй воли Германии? Но Гамсун только качает головой:
— Мы говорим как со стеной.
Переводчик не решается перевести эту фразу, а Гитлер продолжает оправдывать свою политику:
— Немецкому народу приходится в этой войне нести самый тяжёлый груз, политические жертвы европейских государств совершенно незначительны.
Гамсун делает последнюю попытку:
— Мы верим в вас, но ваша воля искажается! Происходящее в Норвегии — это ошибка!
Последние слова до Гитлера не доходят, но в любом случае он решает, что с него достаточно. Он встаёт и разводит руками, аудиенция окончена. Когда плачущий Гамсун уходит, Гитлер даёт волю своему гневу:
