— Ты собираешься возвращаться в Великобританию? — молодой темноволосый человек поставил стакан с пивом на столик и посмотрел на своего собеседника.
Высокий сероглазый блондин мрачно разглядывал воду в канале и проигнорировал вопрос бывшего однокашника. Как и все натуральные блондины, он обладал невыразительным блеклым лицом и считался бы непривлекательным, если бы не глаза. Серые, очень светлые глаза, в них словно застыла какая-то звериная ярость, щедро приправленная отчаянной тоской. Глаза человека гораздо более старшего, чем на самом деле являлся их обладатель.
— Драко, эй, я здесь, — блондин с трудом сфокусировал взгляд на бывшем приятеле.
Драко сам не знал, почему все те, кто остался в Великобритании, за последние семь лет, которые он провел вдали от дома, стали для него бывшими. Он не знал и не хотел знать. Блейз, нашедший его здесь в Венеции, внезапно стал не просто бывшим приятелем, он заставлял вспомнить все то, что Драко так страстно мечтал забыть, и от этого у Малфоя начинала болеть голова, а во рту образовывалась тягучая горькая слюна. Драко покосился на Блейза. Молчать было уже просто неприлично, поэтому он негромко произнес.
— Нет, не собираюсь.
— Почему?
— Не хочу испытывать судьбу во главе с Поттером. Пусть меня лучше и дальше называют трусом, зато я буду живым и относительно благополучным трусом, чем смелым и мертвым.
— Брось, кто вспомнит про глупости, совершенные глупым мальчишкой?
— Вот это, — Драко резким движением закатал рукав рубашки и продемонстрировал Блейзу тусклую змею, выползающую изо рта черепа у себя на предплечье, — будут помнить всегда. И я не влюбленный в мамашу Поттера Снейп, который всю жизнь только и делал, что вытаскивал нашего позолоченного из дерьма. К тому же у меня не хватило мужества героически сдохнуть как Хвост, да как тот же Снейп. Мой дом осквернен, а с матерью никто до сих пор не общается, хотя еще совсем недавно мы были едва ли не эталоном старой аристократии. Лицемеры проклятые.
— Ну-ну, тише, — Блейз отвел зачарованный взгляд от метки. Из их поколения мало кто мог похвастаться подобным украшением. И из этих немногих только Драко Малфой был жив и достаточно благополучен. — Как твои родители?
— Они сейчас живут в пригороде Тулузы. У нас там старое имение, нечто среднее между Малфой-мэнором и дырой Уизли. Мама долго болела, не могла прийти в себя. Двоюродная бабушка посоветовала маггловского психолога. Сейчас она спокойна. Увлеклась выращиванием роз без применения магии, и вполне счастлива.
— А отец?
— Отец… — Драко замолчал. Отец оставался отцом до конца.
Он защищал их яростно и успешно. Еще не до конца отгремела Финальная битва, как Люциус развил бурную деятельность. Ничего хорошего их в Великобритании не ждало, поэтому мистер Малфой, стиснув зубы, умудрился до начала облав и арестов вывезти почти весь свой капитал и семью на материк, где власть Аврората не распространялась дальше, чем подать прошение о рассмотрении какого-нибудь дела. Когда же они оказались в относительной безопасности, из Люциуса словно вытащили стержень. Он утратил всякий интерес к жизни, у него не было цели. Еще не старый, он производил впечатление развалины, проводя целые дни на диване, лениво перелистывая страницы книг.
— Отец любит читать, — уклончиво ответил Драко. — Блейз, ты зачем приехал? — запоздало поинтересовался он у бывшего приятеля.
— Ну… — Забини задумался, затем вздохнул и начал объяснять причины своего визита. — Я сейчас служу в Министерстве в отделе финансирования. Два месяца назад Министр принял решение, которое было поддержано Визенгамотом об амнистии наследников мэноров, которые на момент Войны не достигли возраста двадцати лет и, соответственно, не могли принимать полностью самостоятельные решения, находясь под властью и влиянием своих родителей.
— Зачем им это? — вечер вступал в свои права. На Венецию опускалась ночь. Но город не готовился ко сну, наоборот, он сегодня спать не будет, потому что сегодня первая ночь карнавала. Драко снова посмотрел на канал. Гондольеры зажгли фонари, делая поездки туристов еще романтичнее.
— Эх, друг мой, — Блейз вздохнул. — Налоги.
— Что? Какие налоги?
— Мэноры, как ты помнишь, неотчуждаемы. Что-то изменять в законодательстве — это полностью менять весь свод законов. Слишком сильные традиции.
— Я знаю, — Драко впервые за вечер проявил нетерпение.
— Они стоят пустые. Конфисковать их нельзя, продать тоже. А так как хозяева не собираются возвращаться или находятся в заключении, налог на содержание этих роскошных домов не выплачивается. Ты даже не представляешь, какие это убытки.
— Ну, почему же, представляю, — усмехнулся Драко. — На те деньги, которые раньше уходили только на содержание дома, я сейчас могу проживать жизнь бездельника.
— И тебя это устраивает?
— Да какая разница, устраивает меня это или нет?
— В общем, подумай. Вот твоя индульгенция, — Блейз протянул Драко перевязанный лентой пергамент. — О твоих родителях речь не шла, прости. Хотя Поттер с пеной у рта доказывал, что твоя мать спасла ему жизнь, на общий вердикт это не повлияло.
Драко взял пергамент с таким видом, словно это была ядовитая змея.
