Он стоял у окна своей квартиры на третьем этаже и глядел на улицу, подъехала полицейская машина и запарковалась на той стороне. Из нее вышли двое. Ясно, за кем они, подумал он, не впервой.
И остался у окна посмотреть, как будут выводить. Тут раздался звонок в дверь. Это были они.
— Карл Ланге? — спросил верзила пониже.
— Да.
— Мы можем зайти?
— Извольте.
Он не предложил им сесть. И сам остался стоять. Он чувствовал себя не в своей тарелке, уж больно они были здоровы.
— Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?
— О чем?
— Вы делали покупки в универмаге «Ирма» три часа тому назад?
Карл Ланге взглянул на часы:
— И что?
— Не могли бы вы описать, во что вы были одеты?
— В то, что на мне. И серое полупальто сверху. А в чем, собственно, дело?
— Сейчас объясню. У вас есть право не отвечать на вопросы… на данном этапе.
— На каком этапе?
— На данном. Кем вы работаете?
— Я переводчик. Вы меня в чем-то обвиняете?
— Нет. Сколько вам лет?
— Сорок восемь.
— Вы можете сказать, что вы делали вчера?
— Не знаю.
— Не знаете?
— А по какому праву вы меня допрашиваете?
— Законный вопрос. Но мы вынуждены не говорить вам этого прежде, чем вы ответите на наши вопросы.
— Я был дома. Я работал.
— Целый день?
— Я отлучался только за продуктами, в магазин на углу.
— В котором часу это было?
— Около десяти.
— А все остальное время вы работали дома? Как долго?
— Весь день. Пока не лег спать.
— Понятно.
— Так в чем дело?
— Терпение. Что вы скажете на то, что вас вчера примерно в половине одиннадцатого вечера видели в Тойене недалеко от бассейна?
— Это неправда.
Карл Ланге перевел глаза с одного полицейского на другого. Оба смотрели на него пристально и пытливо. Второй, просто великан, так и стоял молча, заложив руки за спину. Скрытность полицейских пугала, как-то я себя не так веду, подумал Карл Ланге и сказал:
— Хорошо, а если б это было правдой? Если б я был там в это время, тогда что?
Они уперлись в него глазами, молча.
— Разве закон запрещает находиться в Тойене в пол-одиннадцатого вечера?
— Нет. Так вы там были?
— Да не был я там!
— Тогда не за чем так нервничать. Раз не были — значит, не были. Кто может подтвердить, что вы находились дома?
— Вы только что сказали, что я — не подозреваемый.
— Сказал. Вы не ответили на вопрос.
— Я не собираюсь больше отвечать ни на какие вопросы.
— Напрасно.
— Вы мне угрожаете?
— Вчера в половине одиннадцатого вечера в районе бассейна в Тойене была изнасилована девочка.
Карл Ланге молчал. Ему много чего хотелось им сказать, но он не мог вымолвить ни слова, пока не улягутся гнев и паника.
Первый продолжал:
— Девочка подробно описала насильника, у него есть особые приметы.
Карл Ланге по-прежнему молчал.
— Это был мужчина, на вид сорока пяти лет, с короткой бородкой и густыми седыми волосами, падавшими на глаза. Он был одет в светлые вельветовые брюки, коричневую водолазку и серое полупальто необычного покроя, девочка видела такое впервые.
Карл Ланге стоял молча. Как с меня писали, думал он.
— Где ваше пальто?
Карл Ланге кивнул в сторону прихожей. Второй, амбал амбалом, разомкнул руки за спиной и ушел за пальто. Он вернулся и произнес первое за все время слово:
— Это?
— Да.
— Мы хотели бы забрать его с собой, — сказал первый. — А также брюки. Вы не возражаете?
— Возражаю.
— Это осложняет ситуацию. В таком случае мы вынуждены препроводить вас в участок.
— Вы сказали, что против меня нет обвинения?
— Нет. Но есть подозрение. Если вы ни в чем не виноваты, то в ваших интересах помочь нам. Мы расследуем преступление. И имеем полное право задержать вас. Выбирайте сами.
До сих пор Карл Ланге смотрел на полицейского. Теперь он опустил глаза, постоял, глядя в пол, и начал медленно расстегивать брюки. Его душил гнев, но такой бессильный, такой вялый, его только на то и достало, чтобы стянуть портки прямо на глазах у полицейских. Карл Ланге остался в зеленых трусах, светлые вельветовые брюки он стиснул в руке. Полицейский молча взял их у него. Потом Карл Ланге заперся в спальне и долго не выходил. Думать он был не в состоянии. Из гостиной доносился негромкий разговор. Он выбрал другую пару брюк, почти неотличимую от конфискованных. Зазвонил телефон. Он вернулся в гостиную и взял трубку.
— Алло.
— Это Роберт. Я не помешал?
— Да… Ты дома?
— Дома.
— Я тебе перезвоню.
Он положил трубку. Потом обернулся к полицейским:
— Что-нибудь еще?
— Пока нет. Вот расписка на пальто и брюки. Мы с вами свяжемся. Вы никуда не собирались уезжать?
— Нет.
— Не принимайте это так близко к сердцу.
— Спасибо за заботу! Кстати, вы не представились.
— Ханс Осмундсен.
— Ханс Осмундсен, — повторил он, подошел к столу и записал имя на обороте конверта, потом повернулся к ним: — Теперь все.
Они ушли. Карл Ланге смотрел в окно, пока машина не отъехала.
Потом пошел в кухню и поглядел в зеркало. Вспомнил, что не перезвонил Роберту, но отогнал эту мысль. Взял голубой тазик для мытья посуды, налил в него теплую воду, отнес в спальню, потом достал бритву и ножницы. И в несколько минут покончил с бородой. Глядя на свое отражение, он подумал: а зачем они спрашивали, был ли я в «Ирме»?
Он ополоснул тазик, убрал его на место в шкаф и снял телефонную трубку.
