История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | Современная проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 13 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 2013 |
| Формат: | Полный |
История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века читать онлайн бесплатно
История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века
Я пребывала в поисках старого снимка петербургской гостиницы "Астория", когда услужливый Гугл подсунул мне в числе прочего эту картинку:
Художественный театр в кабаре "Бродячая собака" в 1912 или 1913 году.
И Бог весть, почему меня на сей раз так зацепили эти лица, а пуще того - название пресловутого кабаре. Повеяло осенней безысходностью: целая зима до весны; петербургская зима, промозглая, ветренная, опасная... Я пошла читать все подряд про всех подряд завсегдатаев того подвала, и наполнилась трагизмом до краев.
Рядом с перчаткой Высотской повисла черная театральная маска (по другой версии, черная перчатка) Николая Евреинова. Это сейчас его имя широкой публике ничего не говорит. А всего-то сто лет назад ему все театралы били челом, называли "мудрым Арлекином" и гением.Он закончил дни свои в Париже, масоном 18-й ступени (или степени?). И теперь его цитируют в искусствоведческих диссертациях.
Перчатка Высотской и маска (перчатка?) Евреинова долго оставались на месте.
Возможно, они были там и тогда, когда завсегдатаи "Бродячей собаки" справляли поминки по человеку, изготовившему эту люстру из деревянного обода. Художник Николай Сапунов через полгода после открытия кабаре утонул во время лодочной прогулки... А тогда, в свою последнюю новогоднюю ночь, он со смехом объявил, что Высотская и Евреинов наилучшим образом дополнили его творение. И все согласились, что дополнение подходящее - оригинальный символ театра в самом артистическом клубе Петербурга.
Мы все бродячие собаки...
Вроде как Алексей Толстой, впоследствии Красный Граф, принимавший активное участие в становлении клуба, участвовал и в поисках помещения. Вообще, Борису Пронину, главному автору проекта "местечка для своих", изначально виделся мезонин. Или чердак. Все же ближе к небу, возвышеннее. Но активисты слонялись, слонялись по Петербургу, а подходящего места все не находилось. Тогда (будто бы) Толстой и воскликнул:
- А не напоминаем ли мы сейчас бродячих собак, которые ищут приюта?
(по воспоминаниям режиссера Николая Петрова)
Пронин же говорит, что про бродячую собаку - это была его идея.
Бог весть, кто озвучил ее первым, но факт, что образ лежал на поверхности - кому, знакомому с артистической средой, не придет в голову сравнение с бродячей собакой... А эти были не просто "знакомы". Они и были "бродячими собаками", самыми что ни на есть.
Отец-основатель
На визитке Бориса Пронина значилось: «доктор эстетики гонорис кауза». "А черт его знает, что это значит!" - говорил он сам про эту надпись. Вообще, он был очень непосредственный парень. Встречая гостей в "Бродячей собаке", всем говорил "ты", к каждому лез обниматься, как к родному, а спроси его, кто это был - ответит: "А черт его знает, хам какой-то...".
Он был типичный Обещалкин:
"Человек совершенно неработоспособный. Типичный продукт актёрско-студенческой богемы. <…> В делах, серьёзных делах, не выносим <…> Пока говорит — всё идёт как по маслу, как наступает момент реализации слов и проектов — Пронина нет. И потом какая-то мания создавать проекты. Это болезнь". (Мейерхольд)
Но именно такие-то люди оказываются неподражаемыми клубными распорядителями. Пронин был волшебный арт- (хунд, "собачий") директор. Он знал весь свет и весь свет знал его. Знал, в том числе, что если Пронин просит денег - надо непременно дать, иначе не отвяжется. Во всяком случае, Николай Могилянский, профессор антропологии, земляк Пронина, знал это наверняка. Поэтому когда Борис Константинович, Борька, ворвался к нему в квартиру с речью:
"- Понимаешь! Гениальная идея! Все готово! Замечательно! Это будет замечательно! Только вот беда - нет денег! Ну я думаю, у тебя найдется рублей двадцать пять. Тогда все будет в шляпе! Наверное! То есть это, я тебе говорю, будет замечательно", -
профессор сразу смекнул: "за 25 рублей можно моментально прекратить беседу, которая грозила стать очень длинной, ибо Борис уже снял барашковую серую шапку и длиннейший белый шарф, но второпях забыл снять пальто - до такой степени был во власти своей блестящей идеи".
Проект, к удивлению профессора (и не его одного), состоялся. Причиной тому, должно быть, послужил тот факт, что Пронин был замешан в деле не один, а слишком многие идеей зажглись и рыцарской свиньей окружили Пронина, не дали соскочить.
Это был единственный в жизни Бориса Константиновича удавшийся проект. Ни последовавший затем "Привал комедианта", ни тем более московский "Странствующий энтузиаст" 20-х годов не подошли и близко к "Собаке". Кто их вспомнил с печалью, с сладкой болью, эмигрантской тоской? Нет, никто не написал таких стихов про "Странствующего энтузиаста", какие Георгий Иванов написал, возвращаясь мысленно в "Собаку":
