История без названия

История без названия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Современная проза
Серии: -
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

История без названия читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Совушка

История без названия

История без начала и окончания. История без содержания. Просто история.

1. Флэтование по-испански

Это когда что-то не закончено, но время идет. Приходится убегать, сбивая костяшки, или догонять, истерично визжа. Ежедневно приключается множество вещей, никто ничего не понимает, все захлебываются, в горле першит и ком, и хочется сплюнуть, но сухо во рту и все. Все быстрее. Почему? Я не знаю... Просто я затянут (или втянут?) в паутину (причин и следствий? Фу-у, какой мерзкий трюизм...), в паутину... (людей и событий? Блядей и соитий?) - в какую-то паутину. И все. Все.

Нет, слишком сумбурно. Если научиться кроить жизнь на кусочки, можно рассмотреть любой кусочек ее... Ретроспективно, что называется... Если напасешься смелости.

Ну, вот, меня несет. Я несу, меня несет, их несут, они несут. Я иду по ковру, ты идешь пока врешь. ЧЧЧерт! Надо остановиться - но как? Вот так проблема. Может ли человек себя контролировать на сознательном уровне? О'кей, а не человек? Надо как-то что-то...

2. А был ли Паровозов?

В старую дверь на полуживых петлях. Удивительно крутая лестница.

"Ты думаешь - это просто приход, - говорил тем временем Осс, - накидываешь на морду тряпку... Отваливаешься. Ждешь, что приходнет... И ждешь, ждешь... Замечаешь, что тут что-то не так, потому что все вроде не так, как обычно, но, с другой стороны, ничего не меняется. А это очень обидно, согласись. Да-а... очень обидно. Ну, давай, давай, заходи уже".

И я зашел. Конечно же, я зашел, а что мне оставалось делать? Ведь я и пришел затем, чтобы зайти. А внутри как всегда, и уже наполовину угарно, и все уже наполовину. Я опять опоздал, пришел к середине, и теперь отставать... какие-то новые люди, но очень накурено, не разглядеть. "А зачем тебе это?" - спросил кто-то, не знаю, у меня ли, или просто брошенная вверх реплика, на кого бог пошлет? Два-три грязных матраса, музыка и засохшие куски хлеба на журнальном столике, среди баянов.

- Опять ширяетесь? - спросил я. - Дохнуть будете, как и все живое?

- Ой, не говори, не говори, - откликнулся Осс. - Перемрем, как мухи.

Он передал мне косяк, я втянул полную грудь сладковатого дыма и затем еще раз, и еще... еще... еще раз, пока, наконец, комната не затянулась сумрачным туманом. "Физкультурник..." - пробормотали женским голосом из угла, безо всякой интонации. Я заулыбался и вгляделся в сидящих здесь и сейчас. Раз, и два, и три, и лицо за лицом, как дорога сквозь задние стекла, несется, мелькая белыми полосами, делящими Их и Нас, едущих Туда и Оттуда, нас и их. Я с нами.

"Сделай мне паровоз", - попросил вдруг кто-то. Я открыл глаза и обнаружил косяк в руке. Странно, я же передавал, или второй круг? Или даже третий? Но я сделаю тебе паровоз, я сделаю тебе паровоз, глупо повторял я, сползая понемногу вниз и становясь на коленки, и нагибаясь над лежащей, и приближая свое лицо к ее лицу... И вдувая ей в глотку столб, нет, столбик сладкого дыма. Я заглянул в глаза - и то, что там было, мне совсем не понравилось, но очень понравилось, потому что там была зелень, темная и манящая, особенно сейчас, вот сейчас, потому что вот сейчас я принимаю все так, как есть. А она?

"А ты как, - спросил я, - также? Или для тебя тут просто оттяг, без всяких метафизических заморочек?". Она ничего не ответила, просто прищурилась, и обняла меня за шею, и через расплывшееся время мы оказались в постели, что тоже было странно и страшно, ибо ни о каком понимании происходящего речь не шла, просто ЧТО-ТО происходило, помимо нашего желания, сквозь нас и с нами, и это невозможно было отменить или остановить, как произошедший взрыв. Что-то толкало нас... И дело не в физике соития и не в метафизике желания, нет, вот тут проявился фатум. Короче, я плохо помню, что, как, но и того достаточно. Уходя, она поцеловала меня в плечо и сказала: "Ты заходи ко мне "на паровоз". Тебе это неплохо удается. Будешь моим Паровозовым". Она ушла, даже не улыбнувшись, словно все так и есть, словно это не шутка, словно это деловое предложение и я волен принять его или не принимать. Да так оно и было, хотя тогда я этого не понимал. Не понимаю и сейчас. И никогда.

3. Резина

Потом дни шли, бежали и тянулись, все зависит ото всего. Я даже не помню, что и где было вчера, а что месяц назад. Но иногда настырные дни и мгновенья прочно закрепляются в голове и прожигают дыру в прошлое, и это неприятно, потому как все начинает рушиться туда, назад, то есть вниз, то есть во вчерашние страдания опрокидываются сегодняшние слова и фразы. И нужно делать что-нибудь, затем что ничего не делать нельзя, как нельзя оставить во рту вырванный зуб. Я так и сказал ей при следующей встрече. "Ты пробила у меня в голове дырку, - сказал я, - и я не знаю, что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Тогда мы нашли, что делать, мы просто отправились к ней, на шестой этаж этой гнусной гостиницы, пройдя через крики, шум и ругань, через кошачье дерьмо и разлитую воду с заморившеюся уборщицей над ней, и неторопливо улеглись в постель, потому что все уже было оплачено наперед, потому что все предрешено, и не нами, и не за нас. И на другое утро, уходя, я поцеловал ее в плечо, и она не улыбнулась. Оттого что ничего смешного в этом не было. В моей голове была новая дырка. И оба мы догадывались об этом.


Рекомендуем почитать
Магистр

Пекин, год 1900. Головорезы-повстанцы берут штурмом европейский приют, почему-то не сумев уничтожить одного из воспитанников. Винсент Ратленд, специалист по выживанию, покидает Китай и делается специалистом в совершенно других науках и искусствах. Его оркестр слушает вся Европа, в России он находит следы матери, а в таинственном Рэтлскаре память об отце. Герою встретятся и последний великий алхимик, и нервный австрийский художник, и боевитый итальянский социалист, и целый международный отряд убийственных эзотериков, но у потомка Брюсов и Борджа есть на них управа – Управляющая Реальность, Ур.


Мужчины из женских романов

Света Лыкова пришла в небольшое издательство, имея тайную мечту: создать серию женских романов. Не сентиментальных поделок с ходульными персонажами и надуманными ситуациями, рассчитанных на скучающих недалеких бездельниц. В издательском самотеке она отыщет талантливых авторов, пишущих о жизни умных и современных молодых женщин, таких как сама Света. Света с энтузиазмом принялась за работу и очень скоро нашла трех беллетристок. Условно она назвала их «домохозяйка», «интеллектуалка» и «женщина», и в каждой из трех Света узнавала какую-то свою черту характера.


Только мать

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Если бы мать знала…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.