Рабочий день подходил к концу, и врач Полина Николаевна Бережкова только что закончила заполнять истории болезней своих пациентов. Она зашла в ординаторскую и закурила сигарету. Стоял июль. Жара не спадала даже вечером. Ей хотелось поскорее домой, под холодный душ.
В отделение сегодня поступил тяжелый больной, и мысли Полины все время возвращались к нему. Она подошла к открытому окну, продолжая вспоминать, не упустила ли чего-то важного, когда ставила диагноз.
Дверь коротко скрипнула, и в ординаторскую вошел Максим Петрович Гулов. Они работали вместе вот уже два года. Гулов пользовался хорошей репутацией среди коллег и пациентов. А его привлекательная внешность — высокий рост, голубые глаза — делали молодого доктора любимцем многих женщин. Может быть, именно потому, что он так хорошо выглядел и следил за собой, мало кто сомневался в том, что он хороший специалист и знает свое дело. Но Полина не понаслышке знала о его профессиональных особенностях. Слишком уж часто Максим Петрович забегал к ней спросить совета по поводу то одного, то другого своего пациента. Вероятно, и сегодня он зашел, чтобы обсудить какие-то свои проблемы. Что ж, она готова.
Гулов не особенно ей нравился, но она не привыкла отказывать никому, кто бы ни обратился к ней за помощью. Ведь ходит же она слушать профессора Холмогорова, когда он ведет семинары или выступает на конференциях! В их областной клинической больнице ведется большая научная работа. Однако не только научный интерес подвигал ее на то, чтобы она старалась присутствовать везде, где она может услышать и увидеть Холмогорова. Хотя она себе в этом и не признавалась: он значительно старше, у него взрослые дети, и, кажется, он женат, хотя кто-то недавно обсуждал при ней слухи о его разводе. Впрочем, все это не имеет ровно никакого значения, в который раз говорила себе Полина. Говорить-то говорила, но сердце ее волновалось при каждой встрече с профессором совсем не по-ученически.
Она вежливо улыбнулась вошедшему Гулову и протянула ему начатую пачку сигарет.
Конечно, врач не должен бы курить, пропагандируя здоровый образ жизни личным примером, но изредка они с Гуловым прибегали к этому способу, если требовалось немного подстегнуть нервную систему, когда силы были совсем на исходе, особенно в конце рабочего дня.
— Большое спасибо! — Гулов с готовностью взял предложенную сигарету и закурил. — Ну и жара сегодня! А нам вот приходится работать, это при такой-то духоте! Все нормальные люди давно дома. Только подумайте, мы с вами сейчас могли бы лежать где-нибудь на пляже и загорать!
— Но мы ведь сами выбрали себе такую работу, Максим Петрович, — ответила Полина сдержанно. Она провела рукой по своим светлым волосам и внимательно посмотрела на него. — К тому же лето только начинается. Еще успеем позагорать. Вы хотели о чем-то поговорить со мной? — спросила она, когда Гулов неторопливо затянулся и выпустил дым. — Я, честно говоря, уже собиралась домой. В отделении, кажется, все спокойно.
Максим Петрович чуть откинулся на стуле и еще раз глубоко затянулся.
— Да, собственно, ни о чем. Я к вам просто так зашел, поболтать. Сегодня, и правда, вроде все тихо, слава Богу, без происшествий. Только вот у меня впереди еще целое дежурство, все может приключиться.
— Ничего, оно тоже кончится. Зато потом у вас целый день свободный, — произнесла она утешительно, затушила сигарету в пепельнице и начала снимать халат. Бегло посмотрев на себя в зеркало, она застегнула сумочку и двинулась к выходу.
Максим Петрович встал, чтобы проводить ее. Несмотря на жару, Полина выглядела замечательно, легкое летнее платье открывало ее длинные красивые ноги и подчеркивало стройную фигуру. Гулов оглядел ее с видом знатока.
— Для вдумчивого и серьезного врача вы слишком хорошо выглядите, — неожиданно проговорил он, улыбаясь, а потом спросил: — Зачем вы вообще пошли учиться, а не вышли замуж? Учеба в медицинском — не из легких. А с вашей внешностью вы могли сделать карьеру фотомодели! Не думали об этом? — бархатные интонации Гулова заставили ее слегка покраснеть, но то, что он говорил, казалось ей сущей ерундой.
— Я с детства хотела быть врачом. Знаете, очень любила кукол лечить! Вот и долечилась, — натянуто улыбнулась Полина, еще больше заливаясь краской. Все же комплименты мужчины хоть и смущали ее, тем не менее были приятны.
— А вот если бы я знал, что такая каторга предстоит, то стал бы лучше почтальоном, у них, по крайней мере, нормированный рабочий день. И работа на свежем воздухе! И ответственности никакой.
Полина рассмеялась, и от этого ее лицо стало еще более милым. Волосы спадали ей на плечи мягкими шелковистыми прядями; вся она словно светилась, озаренная лучами вечернего солнца. Кто бы мог подумать, что эта красивая женщина испытывает серьезные проблемы из-за своей привлекательной внешности? Для того чтобы в больнице доверяли ей как специалисту, а не относились просто как к симпатичной женщине, она старалась сделать прическу построже, надвинуть поглубже шапочку. Но это не сильно помогало: однажды какая-то вздорная пациентка даже потребовала у главного врача, чтобы ее лечил «серьезный врач», а не эта, как она выразилась, «легкомысленная особа». Надо отдать должное профессору Холмогорову: пациентку ему удалось усмирить. Он видел и ценил в Бережковой ее профессиональные качества, за что она была ему благодарна. Жаль, что только профессиональные, думалось ей иногда.
